Я сунул фуражку в клетку
И вышел на улицу.. с птицей на голове.

Майор увидел и сказал:
«Так, значит,
Больше не полагается отдавать честь?»
«Вы угадали, —
Сказала птица. —
Больше не полагается отдавать честь.»
Майор сказал:
«Прошу прощения,
Не знал я, что такое распоряжение есть.
Я, кажется, ошибся..»
И сказала птица:
«Ничего удивительного. Вы могли ошибиться.
Ошибаются все. И поэтому я вас прощаю, майор.»

Дверь которую кто-то открыл
Дверь которую кто-то закрыл
Стул на который кто-то опустился
Кот которого кто-то приласкал
Фрукт от которого кто-то откусил
Письмо которое кто-то прочитал
Стул который кто-то уронил
Дверь которую кто-то открыл
Дорога которою кто-то спешит
Лес по которому кто-то бежит
Река в которую кто-то бросается
Морг в который кого-то несут.

Скорбящие часы с золотым стариком
Потная королева с английским ломовиком
И труженики мира со стражами моря
Надутый эскадрон с индюком смерти
Очковая мельница с ветряной змеей
Канатный охотник с плясуном за черепами
Пенковый маршал с трубкой в отставке
Дитя во фраке с джентльменом в пеленках
Сочинитель сволочи с последней музыкой
Собиратель лиц с духовными окурками
Уличный адмирал с точильщиком флота
Бенгальская монашка с католическим тигром
Профессор по фарфору с художником по философии
Инспектор Круглого Стола с рыцарями Газовой Компании
Утка под Ватерлоо с Наполеоном под соусом
Самофракийская крыса с церковной Никой
Крестный буксир с морским отцом
Член простаты с гипертрофией Французской академии
Приходская лошадка с цирковым священником
Контролер на похоронах с плакальщиком в автобусе
Вопящий хирург с ребенком-дантистом
И магистр улиток с поедателем Ордена кармелиток.

Тысячи птиц летят на огонь
тысячи слепнут тысячи бьются
тысячами погибают птицы
тысячи трупиков остаются

И смотритель не может всё это стерпеть
не может смотреть как гибнут его любимцы
Да пропади оно пропадом!
он говорит
И гасит маяк
И маяк не горит

А в море корабль налетает на риф
корабль плывущий из тропических стран
корабль везущий тысячи птиц
тысячи птиц из тропических стран
Тысячи тонущих птиц.

Ванная комната закрыта на ключ
но солнце пробирается в форточку
забирается в ванну
трёт себя мылом
и мыло рыдает
солнышко в глаз попало.

На Аустерлицком вокзале
поверьте это не сон
я увидел в оконце
как жаркое солнце
дремало забравшись в вагон.

Сперва нарисуйте клетку
с настежь открытою дверцей,
затем нарисуйте что-нибудь
красивое и простое,
что-нибудь очень приятное
и нужное очень
для птицы;
затем в саду или в роще
к дереву полотно прислоните,
за деревом этим спрячьтесь,
не двигайтесь
и молчите.
Иногда она прилетает быстро
и на жёрдочку в клетке садится,
иногда же проходят годы —
и нет
птицы.
Не падайте духом,
ждите,
ждите, если надо, годы,
потому что срок ожидания,
короткий он или длинный,
не имеет никакого значения
для успеха вашей картины.
Когда же прилетит к вам птица
(если только она прилетит),
храните молчание,
ждите,
чтобы птица в клетку влетела,
и, когда она в клетку влетит,
тихо кистью дверцу заприте,
и, не коснувшись ни перышка,
осторожно клетку сотрите.
Затем нарисуйте дерево,
выбрав лучшую ветку для птицы,
нарисуйте листву зелёную,
свежесть ветра и ласку солнца,
нарисуйте звон мошкары,
что в горячих лучах резвится,
и ждите,
ждите затем,
чтобы запела птица.
Если она не поёт —
это плохая примета,
это значит, что ваша картина,
совсем никуда не годится;
но если птица поёт —
это хороший признак,
признак, что вашей картиной
можете вы гордиться
и можете вашу подпись
поставить в углу картины,
вырвав для этой цели
перо у поющей птицы.

Три спички, зажжённые ночью одна за другой:
Первая — чтобы увидеть лицо твоё всё целиком,
Вторая — чтобы твои увидеть глаза,
Последняя — чтобы увидеть губы твои.
И чтобы помнить всё это, тебя обнимая потом,
Непроглядная темень кругом.

Всё меньше и меньше остается лесов!
Их истребляют,
Их убивают,
Их сортируют
И в дело пускают,
Их превращают
В бумажную массу,
Из которой получают миллиарды газетных листов,
Настойчиво обращающих внимание публики
На крайнюю опасность истребленья лесов.

В деревне — беда.
Люди печально слушают
раненого дрозда.
Слушают, как единственный в деревне дрозд
последнюю песню поёт,
потому что единственный в деревне кот
наполовину сожрал дрозда.
И вот умолкает дрозд навсегда,
и сытый кот
восвояси бредёт,
облизываясь на ходу,
и деревня роскошные похороны
устраивает дрозду.
Давно не видали таких похорон!
В качестве гостя почётного
кот приглашён.
В процессии траурной степенно шагает кот.
Девочка соломенный гробик несёт,
несёт и горько-прегорько плачет.
И говорит ей кот:
«Да если б я знал,
что дрозд в твоей жизни так много значит,
я бы его целиком сожрал,
а тебе бы сказал,
что дрозд улетел далеко-далеко,
в края, из которых вернуться домой нелегко,
и что, пожалуй,
он никогда не вернётся,
и ты бы чуть-чуть погрустила,
но не стала бы слезы лить..
Ах, нужно любое дело
до конца доводить!»

Впустите скорее собаку, покрытую грязью,
Наплевать вам на тех, кто не любит собак и гнушается грязи,
Впустите, впустите собаку, которая вся, Наплевать вам на тех, кто гнушается грязи,
Кто не знает собак,
Не понимает собак
И не ведает грязи,
Впустите собаку,
Дайте ей отряхнуться от грязи,
Собаку можно отмыть,
Грязь можно отмыть,
Воду тоже можно отмыть,
Но никак не отмоешь того,
Кто твердит, что он любит собак
При одном лишь условии, что..
Нет, собака, покрытая грязью, чиста,
Грязь тоже чиста,
И даже вода
Иногда бывает чиста,
А те, кто твердит:
«При одном лишь условии, что..» —
Не бывают чисты
Никогда.