За густой пеленой
Наших будничных дел,
За больной маятой
Наших душ, наших тел,
Сквозь унылые тени
Обид и забот,
Сквозь тугое сплетенье
Житейских невзгод,
За уродливым миром
Пустой суеты,
За угрюмым и сирым
Лицом нищеты —

Мы увидеть должны,
Как прекрасна земля,
Как берёзы нежны
И легки тополя,
Сердце верного друга
Увидеть должны,
Зелень летнего луга
И трепет весны..
Сердце верного друга
Увидеть должны,
Зелень летнего луга
И трепет весны.

Сквозь ворчанье, и зов,
И рыданье, и брань,
И сквозь визг тормозов
В предрассветную рань,
За пронзительным плачем
Пожарных сирен,
За концертом кошачьим
Супружеских сцен,
И за воплем орущих
В саду малышей,
За истерикой ждущих
Войны торгашей —

Мы услышать должны
Шёпот сонной травы,
Красоту тишины,
Птицу в гуще листвы,
Что во мраке лесном
Задремала, успев
Сочинить перед сном
Колыбельный напев,
И во мраке лесном
Чутко дремлет, успев
Сочинить перед сном
Колыбельный напев.

Я, как матрос, пойду искать
Утеху в девках и вине,
И, если станешь ты страдать,
Мне будет весело вдвойне.
Отправлюсь я, как пилигрим,
На богомолье в путь-дорогу,
Твой стон молениям моим
Прибавит рвения, ей-богу.

Ты виновата только в том,
Что неизбытно день-деньской
Ты не любовью полнишь дом,
А беспробудною тоской.
Тоскливых тысячу ты дней
За ночь любви мне подарила,
И от унылости твоей
Мне стало всё вокруг немило.

Пойду горланить на углу
Хмельные песни в час ночной
И сатане воздам хвалу,
Коль ты услышишь голос мой.
Уйду в солдаты от тебя,
В сраженьях сгину, может статься,
А коль умрёшь, по мне скорбя,
Я ухитрюсь в живых остаться.

В плену дурной своей тоски
Меня зовёшь и ждёшь ты, но
Соединять материки
Цветам и вздохам не дано.
Любовь ты больше не зови.
Сегодня ненависть я славлю,
В музее попранной любви
Тебе я место предоставлю.

Пойду горланить на углу
Хмельные песни в час ночной
И сатане воздам хвалу,
Коль ты услышишь голос мой.

Ничего ты не понял.

Если нужны тебе поезда, чтобы где-то арканить удачу,
И нужен белый корабль, чтобы в дальние страны лететь
На поиски ясного солнца, о котором душа твоя плачет,
На поиски песни счастливой, которую мог бы ты спеть,
Тогда..

Если нужен тебе рассвет, чтобы в завтра снова поверить,
И завтрашний нужен день, чтобы он тебе придал сил,
И вернул тебе вновь надежду, странную эту потерю,
И верную руку вернул, которую ты упустил,
Тогда..

Если нужны тебе речи, произносимые стариками,
Чтобы в них найти оправдание всем отреченьям твоим,
И для тебя поэзия стала игрой словами,
И вся твоя жизнь отныне стала стареньем сплошным,
Тогда..

Если нужна тебе скука, чтоб делать умную мину,
И нужен гул городов, чтобы совести голос глушить,
И нужны тебе мелкие слабости, чтобы казаться милым,
А также приступы гнева, чтобы твёрдым и сильным слыть,
Тогда..

Тогда ничего ты не понял.

Простите за тоску
У девушки в глазах,
Простите за слезу,
Что искривила рот,
Простите мне за то,
Что взгляд её погас,
Простите мне тот дом,
Где кто-то вечно ждёт,
За все слова любви,
В которых правды нет —
Расплата за любовь,
Как горсточка монет.
За клятвы, что умрут
До наступленья дня,
За эти «никогда»,
За долгие «всегда».

Простите, что не смог
Проникнуть в суть вещей,
Порывы юных лет
Поставил под сомненье,
Простите, что забыл
Уроки прежних дней,
За то, что отступил
От самоотреченья!
Простите, что ушёл
От жизненных невзгод,
За то, что принял мзду
Предателя Иуды,
Простите за друзей,
За их ко мне доверье,
За призрак городов,
Где никогда никто
Вам не откроет двери,
За опустелый кров
Забытых деревень,
За их немые стоны
И за позор тех стран,
Где правят солдафоны,
За то, что я из тех,
Кому на всё плевать,
Из тех, кто сам себя
Не хочет испытать,
Простите и за то,
Особенно за то,
Что никогда не знал,
Кто должен нас прощать.

Мой свет, надежда, знамя,
Жар сердца, вера, пламя,
Костёр в ночи глухой,
Ты — мой Грааль святой,

Ты — ночь, ты — жажда, страсть,
Закон мой, сила, власть,
Мой мёд, мой хлеб, цветы,
Мой плyг и пашня — ты,

Ты — солнце, парус, блеск волны,
Ты — радость, песня, звон струны,
Вино, восторг, смех, крик, слеза,
Ты — путь мой в жизни, моё — я!

Мой свет, мое ты знамя,
Мой жар сердечный, пламя,
Ты — кровь, ты — плоть моя,
Вернись, я жду тебя!..

Видеть реки во льдах
И хотеть их согреть,
Видеть гарь на полях
И за пахотой петь,
Видеть, что только так
В двадцать лет надо жить,
Видеть — бродит босяк,
И хотеть с ним дружить.

Видеть дым баррикады
И на ней отбиваться,
Видеть гибель засады
И стоять, не сдаваться,
Видеть копоть цехов,
Помня краски и цвет,
Видеть давних врагов —
И забыть их навет.

Видеть — юность прошла,
И спокойно стареть,
Видеть — страсть расцвела,
И хотеть в ней сгореть,
Видеть страхом гонимых,
И о них не жалеть,
Видеть, как мы ранимы,
И в ответ снова петь.

Так я вижу теперь,
Так желаньем живу,
Потому что теперь
Я тобою живу.

Мы так спешим пригнуться,
Лишь ветер дунет вновь
И отголоски боя
Нарушат наш покой.
Мы так спешим уткнуться
В случайную любовь,
Едва она поманит
Уверенной рукой.
Мы так спешим пригнуться,
Укрыться от тревог
Хотя бы на мгновенье,
Чтоб стала тень у ног
Уютной детской тенью,
Сберечь, что накопил,
Ценою униженья.

Жить в полный рост — неужто нету сил?

Нас подгибает тяжесть
Надуманных крестов,
Тех мнимых, тех незримых,
Что вечно мы влачим.
И преклонить колени
Любой из нас готов,
Чтоб только не свалиться
Под бременем своим.
Нас подгибает тяжесть
Надежды, чьи уста
Лишь молятся устало,
И поздняя тщета
Попыток жить сначала,
Нагнать, что упустил,
Вернуть, чего не стало.

Жить в полный рост — неужто нету сил?

Мы так спешим склониться
Перед любым цветком,
Перед любой любовью,
Проросшей на пути,
Так низко наклониться
Над слабым огоньком,
Чтоб, голову теряя,
Надежду обрести.
Мы так спешим склониться,
Забыться, замереть,
Покуда солнце светит.
А подберётся смерть —
Её поклоном встретить,
Самим раскрыть свой тыл
И фланги рассекретить.

Жить в полный рост — неужто нету сил?

Приятель мой — отличный малый —
В душе немного меломан:
Он любит горна звук удалый
И обожает барабан.
Он ценит пиво и сосиски,
А про картошку говорит:
«Чем утончённее очистки,
Тем выше нация стоит!»

Так почему, так почему —
Ей-богу, в толк я не возьму —
Его товарищи зовут,
Его зовут,
Его зовут
Капралом-башколомом?

Приятель мой — в душе романтик:
Он по весне выходит в сад,
Окопчик роет аккуратно
И прочищает автомат.
Он жизни наблюдатель зоркий
И остроумья не лишён,
Не он ли автор поговорки:
«Буль-буль, пиф-паф и данке шён!»

Так почему, так почему —
Ей-богу, в толк я не возьму —
Его товарищи зовут,
Его зовут,
Его зовут
Капралом-башколомом?

Приятель мой — шутник азартный,
Мечтатель с ног до головы,
Он видит мир большой казармой
От Авиньона до Москвы.
Его мечта — пройтись Парижем
С веселой песней на парад:
«Эй, Гретхен, наклонись пониже,
Тебя я поцелую в зад!» (Айн, цвай!)

Так почему, так почему —
Ей-богу, в толк я не возьму —
Его французики зовут,
Его зовут
И там и тут
Капралом-башколомом? (Айн, цвай!)

Любил я в детстве слушать сказки
Про добрых фей и всякий раз
Смущённо жаждал чьей-то ласки..
..Ах, я уже мечтал о вас.

Любил смотреть с дозорной бaшни,
Куда никто не кажет глаз,
На дальний лес, луга и пашни..
..Уже тогда искал я вас.

Любил глядеть, как грезит ива
На берегу в вечерний час,
Легка, нежна и горделива..
..Ах, я уже всё знал о вас.

Любил бродить всю ночь по саду,
Любил душистых трав атлас
И предрассветную прохладу..
..Уже тогда любил я вас.

Любил неистовые грозы,
Раскаты грома, града пляс
И на глазах на ваших слёзы..
..Ах, я уже тиранил вас.

Любил осенние поляны,
Когда закат печально гас,
Окутан в серые туманы...
..Уже тогда терял я вас.

Любил за липкой стойкой пиво,
Табачный дым, надрывный джаз,
Девиц, уродливых на диво,
И забывать пытался вас.

Окна косятся вслед нам,
Если с видом победным
Улыбнется нам, бедным,
Жанна, плоти пожар,
Но хохочут вдогонку,
Если видят девчонку,
Что любому подонку
Свой предложит товар.
Окна скорбны и строги,
Если вдоль по дороге
Похоронные дроги
Тарахтят на тот свет,
И карнизы как брови
Хмурят с миной суровой,
Если куст им терновый
Загородит весь свет.

Oкнa дремлют, зевая,
Если пыль дождевая
Моросит, застилая
Всё вокруг пеленой,
Но смеются с рассвета
Солнцу бабьего лета,
Когда листья в кюветы
Гонит ветер шальной.
Окна в зимнюю пору
Не влечет к разговору,
Ледяные узоры
Застилают им взор,
Но лишь хлынут потоки —
Вмиг они, как сороки,
Про чужие пороки
Понесут всякий вздор.

Есть не окна, а очи,
И глядеть им нет мочи
В непроглядные ночи
Тусклым взором вдовца,
Есть не окна — бойницы,
Из которых струится
Огневая зарница
Вместе с кровью бойца.
Окна пялятся мрачно
Из каморки чердачной,
Где поэт-неудачник
Отыскал свой приют,
Окна чуют крамолу
За портьерой тяжёлой,
Если вдруг «Карманьолу»
Вдалеке запоют.

Окна разных расцветок
Смотрят, как малолеток
Под надзором соседок
Первый делает шаг,
Окна давятся в сплетнях
Про пятнадцатилетних,
В их свиданьях секретных
Видя вольности знак.
Окна мне угрожают,
Окна мне возражают,
Коль меня подмывает
Дуру дурой назвать.
Окна следом за мною
Ходят, брызжа слюною,
И меж мной и женою
Лезут спать на кровать.

Окна с гонором чванным
Обзовут хулиганом
Паренька, что их планам
Потакать не привык,
Окна строги к незваным
Бесприютным цыганам,
Находя очень странным
Их гортанный язык.
Окна в отсвете резком
Закрываются с треском,
Если по занавескам
Вьется песня, звеня.
Но неужто препоной,
А не целью исконной
Служит выем оконный
Для сияния дня?

Лишь любовникам шалым
Можно окна закрыть,
Чтоб ничто не мешало
Им друг друга любить.

Оркестр усы наканифолил,
В тромбонах солнце зажжено,
И полька просится на волю
В шикарном парке казино.
Сюда на водопой ползут
Еще не старые старушки
И очень старые старушки,
Которых донимает зуд.
Гуляют в разных направленьях
Неторопливые вдовцы,
В прыщах, сомненьях и томленьях
Проходят бледные юнцы.
А вон Пьеро с несчастной миной —
Ах это вовсе не смешно! —
Их разлучили с Коломбиной
В шикарном парке казино.

Усы торчат, смычки на взводе,
Оркестр дудит, зевак полно,
И только полька верховодит
В шикарном парке казино.
Перед эстрадой горстка пар
Толкается окороками,
Над ними девочки в канкане
Показывают свой товар.
К двум герцогиням самозваным
Спешит полковник отставной,
Целует ручки, вертит станом
И блещет челюстью вставной.
Ах, среди этой мешанины
Пьеро, бедняжке, мудрено
Найти шалунью Коломбину
В шикарном парке казино!

Но вот оркестр убрал со сцены
Усы и трубы заодно,
И тьма густеет постепенно
В шикарном парке казино.
И разбредаются девицы,
Не подцепившие вдовцов:
Увы, им негде угнездиться
И не с кем высидеть птенцов.
А старички, от попурри
Уставшие душой и телом,
Бредут обратно к пожелтелым
Своим законным Бовари.
Лишь дух Пьеро, белей жасмина,
В густых аллеях, где темно,
Оплакивает Коломбину
В шикарном парке казино.

Передо мной проходят баржи.
Матросов старых узнаю.
Стареют все, но я их старше.
Они плывут, а я стою.
Но часто летними ночами
Я путешествую тайком,
Плыву с закрытыми глазами —
Не шутка быть шлюзовиком.

Матросы весело хохочут
Над пьяницей на берегу,
Но невдомёк им, между прочим,
Что напророчить я могу.
Порой осенней, примечаю,
Все чаще я своим багром
Утопленников подцепляю —
Не шутка быть шлюзовиком.

Жужжит над колыбелью муха,
Клубится пар над котелком,
Огонь в печи бормочет глухо,
И время тянется ползком.
Зимою мысль одна и та же
Ко мне приходит под хмельком
Об утопившемся папаше —
Не шутка быть шлюзовиком.

Весной я буду снова встречен
Кривляющейся матросней.
Кто виноват, что покалечен
Я был проклятою войной?
Весна — такое время года,
Когда все мысли об одном.
Пора и мне с концами в воду —
Не шутка быть шлюзовиком.

Конечно, в мире нет порядка:
И в Белфасте опять стрельба,
И нежности везде нехватка,
И скрипачам везде труба.
Конечно, деньги пахнут мило,
Когда вокpyг цветущий лyг,
Конечно, торжествует сила —
Но если рядом плачет друг..

Конечно, города калечат
Людские души и тела,
И удивляешься под вечер,
Что голова еще цела.
Конечно, жалко птиц убитых,
И жаль изменчивых подруг,
И нет Америк неоткрытых —
Но если рядом плачет друг..

Конечно, пожилые дети
Беспомощны и в пятьдесят,
Конечно, есть любовь на свете,
Но зубы у нее болят.
И эти мертвецы в подземке,
И циферблата стертый круг,
Летят, летят шальные стрелки —
Но если рядом плачет друг..

Конечно, мы мечтаем дерзко,
Но тонут в зеркалах мечты,
Ни гордости в нас иудейской,
Ни негритянской простоты.
И наши пылкие собратья
Не выпускают нас из рук:
Как цепко душат их объятья! —
Но если рядом плачет друг..

Вы собор любой найдите,
Мачты дайте и бушприт,
Такелажем оснастите,
В трюмах пусть простор царит.
Вы собор любой найдите,
Крутобёдрый, большеротый,
И бом-кливеры и гроты
Над собором разверните.
Вы собор любой найдите,
Будь он самым захудалым,
Тот, что причтом обнищалым
Продан был в долгов покрытье.
Не беда, что он расхристан,
Нужно лесом, через луг
Оттащить его на пристань;
Зацветет там море вдруг..
Смехом паруса надуйте,
В Англию смелее дуйте!

До земли подать рукой,
Унывать нам не пристало,
Хоть и моросит тоской
Чайный дождик на причалы.
Корнуэльс зарю рождает —
Вот она, скорей, лови! —
Ах, как сердце замирает
От волненья и любви..
Вы собор любой найдите,
Мачты дайте и бушприт,
Такелажем оснастите;
Пусть мечта вас вдаль манит!

Эй, оставить разговоры,
Боцман, всех наверх свистать!
Мы отправимся стрелять
Кашалотов у Азоров.
Что ж, семь футов вам под килем!
На Мадейру поспеши,
Там девчонки хороши,
А потом айда к Антилам!
Вы собор любой найдите,
Флаг повесьте на бушприт,
С песней парус подтяните;
Пусть мечта вас вдаль манит!

Ах, Антилы, ах, цирцеи,
Кто же мимо проплывёт,
Не прижавшись к вам теснее?..
Но, друзья, скорей вперёд!
Ведь собор опасность чует
И вовсю звонит опять;
Время не теряйте всуе,
На Панаму курс держать!
Вы собор любой найдите,
В небо мачты он вонзит,
Звезды в лунном поле рвите;
Пусть мечта вас вдаль манит!

Тихий океан навстречу
Молча катит сонный вал,
А проснётся, защебечет,
Все салаги — наповал.
И любой вам грех простится,
Нужно только дать обет
С морем всей душою слиться,
Чтоб в глазах был моря цвет.
Вы собор любой найдите,
Флаг повесьте на бушприт,
С песней парус подтяните;
Пусть мечта вас вдаль манит!

Вы собор любой найдите,
В небо мачты он вонзит,
Звезды неводом ловите;
Пусть мечта вас вдаль манит!

Не беда, что он расхристан,
Мачты дайте и бушприт;
Где-то там, за лесом, пристань...
Пусть мечта вас вдаль манит!
Пусть мечта вас вдаль манит!

Дышать мечтою небывалой
Наперекор судьбе слепой,
Сгорать от внутреннего жара,
Шагать нехоженой тропой,
Любить до боли, до надлома,
Любить всегда, любить везде,
Любить всем сердцем, что влекомо
К недосягаемой звезде:
Дерзанье
Вот мое призванье.
И что значат все мои беды,
Все удачи мои,
Пораженья, победы,
Если искра дерзанья в крови
Зажигает зарницы,
Если душу свою
Я готов заложить за крупицу
Неподдельной любви.
И пускай никогда моим грезам не сбыться,
Я вовек не устану шагать напрямик:
Я из тех горемык,
Что, дотла догорев, продолжают светиться,
Продолжают лучиться всегда и везде,
Чтоб хотя бы ползком дотащиться, пробиться
К недоступной и непостижимой звезде.