В лесах взлетают без оглядки
Предположенья и догадки
Мерцанье звезд и светляков
Вошло друг в друга сквозь покров
Душистой ночи Стрижи сидят на скатах крыш

Голос потоков рокочет пока я
Слушаю эту грозу засыпая Не оставляет меня пробуждая
Память о доме как память о рае

Эта птица навек рассталась с тобой —
она от лица твоего отделилась,
из кожи твоей родилась, но в пространстве скрылась,
крыльями бьёт, как руками ребенок, поднявший вой,
перед телом родного отца, лежащего на мостовой
с проломленной головой.

Это молот бьёт ледяной,
покуда крылья, сплетаясь и расплетаясь,
заполняют воздух, бьёт, попасть в твоё сердце пытаясь
и стараясь разбить твой затылок, который от крови ал,
и пространство вокруг застывает, и воздух живой
превращается в твёрдый кристалл,
и хватает лица твоего, чтоб заполнить его до краев.

Всё переполнено, лоб твой тяжёл, ты страшишься снов:
вот она, смерть, её тяжесть, её полнота.
Та черта, за которой таится проворный убийца,
покуда хлопает крыльями в небо взлетевшая птица.

Я мёртв, потому что у меня нет желания;
У меня нет желания, ибо я верю, что обладаю;
Я верю, что обладаю, ибо не пытаюсь делиться;
Пробуя делиться, убеждаешься, что ничем не располагаешь;
Понимая, что ничем не располагаешь, пробуешь отдать себя;
Пробуя отдать себя, убеждаешься, что ты сам ничто;
Понимая, что ты сам ничто, желаешь осуществиться;
Желая осуществиться, начинаешь жить

Одетые в парчу
крутились акробаты
Мочился небосклон
В продолговатый Тромбон

Смерть безъязыкая глаза вдевала в уши
И пел редис
И плыли чудеса как души
В свой Парадиз

Кишки земли вздымались облаками
Выл камень на
Кровь под руками
Горбуна

Колпак безносой шпарил отченаши
Яйцо вспухало что есть сил
Его из чаши
Апостол пил

И ветер взвыл как светопреставленье
Взметнулось пламя вкривь и вкось
И преступление
Сбылось

Между губами поцелуя
Стекло одиночества

Вся мировая тоска
Засосала под ложечкой так
Что удавка
Затянулась узлом

Однажды проснуться в кромешной темноте
И обнаружить что жизнь лишена единственного дара
Горячки и муки Или буквально через миг
После конца света
Очутиться нигде ни в чем никак Уснуть
Увидеть во сне смерть
Никогда не проснуться

Говорят что до тверди земной
До начала времён

Только ветер живой
Только ветер свистел в пустоте

Ветер что был рождён
Прежде жизни любой

И тренье
Его завихрений

Высекло искру
Первую искру огня

Далеко-далеко никакой ничей
    Окажусь однажды
Там где знают меня лишь пределы ночей
    Лишь засуха жажды
Как впивалась ногтями и вгрызалась зубами
    В меня не раз
Та что злобно вперяла в меня ночами
    Ужасный глаз
Вот и сплю и никак не могу проснуться
    У врат нищеты
Потому что я не сумел увернуться
    От нищеты
Я упал на дно мне одно осталось
    Услышать как
Отпоёт меня подло гнусавя жалость
    И сойдет во мрак

Дверь которую кто-то открыл
Дверь которую кто-то закрыл
Стул на который кто-то опустился
Кот которого кто-то приласкал
Фрукт от которого кто-то откусил
Письмо которое кто-то прочитал
Стул который кто-то уронил
Дверь которую кто-то открыл
Дорога которою кто-то спешит
Лес по которому кто-то бежит
Река в которую кто-то бросается
Морг в который кого-то несут.

Скорбящие часы с золотым стариком
Потная королева с английским ломовиком
И труженики мира со стражами моря
Надутый эскадрон с индюком смерти
Очковая мельница с ветряной змеей
Канатный охотник с плясуном за черепами
Пенковый маршал с трубкой в отставке
Дитя во фраке с джентльменом в пеленках
Сочинитель сволочи с последней музыкой
Собиратель лиц с духовными окурками
Уличный адмирал с точильщиком флота
Бенгальская монашка с католическим тигром
Профессор по фарфору с художником по философии
Инспектор Круглого Стола с рыцарями Газовой Компании
Утка под Ватерлоо с Наполеоном под соусом
Самофракийская крыса с церковной Никой
Крестный буксир с морским отцом
Член простаты с гипертрофией Французской академии
Приходская лошадка с цирковым священником
Контролер на похоронах с плакальщиком в автобусе
Вопящий хирург с ребенком-дантистом
И магистр улиток с поедателем Ордена кармелиток.

Тысячи птиц летят на огонь
тысячи слепнут тысячи бьются
тысячами погибают птицы
тысячи трупиков остаются

И смотритель не может всё это стерпеть
не может смотреть как гибнут его любимцы
Да пропади оно пропадом!
он говорит
И гасит маяк
И маяк не горит

А в море корабль налетает на риф
корабль плывущий из тропических стран
корабль везущий тысячи птиц
тысячи птиц из тропических стран
Тысячи тонущих птиц.

Ванная комната закрыта на ключ
но солнце пробирается в форточку
забирается в ванну
трёт себя мылом
и мыло рыдает
солнышко в глаз попало.

На Аустерлицком вокзале
поверьте это не сон
я увидел в оконце
как жаркое солнце
дремало забравшись в вагон.

Наклонись
и вглядись в спокойную гладь

Ярко-красные
серые
голубые
оранжевые
скользят и снуют
стихи мои

Вокруг моих помыслов
шныряют
зеленые рыбы

Разорван конверт стены вокруг исчезают
Я расталкиваю воспоминания
Пора

Впопыхах я забыл чемодан

Галопом галопом на белой лошадке
при этом ни хлыст не забудь ни перчатки
галопом дружок на рассвете лети
увидишь прекрасный дворец на пути

К дворцу ты подъедешь тропинкой лесною
укрытой осенней обычной листвою
и мимо и мимо листвою шурша
совсем не для всех эта жизнь хороша Филипп Супо не долго томился
в понедельник родился
во вторник крестился
в среду женился
в четверг простудился
в пятницу причастился
в субботу угомонился
в воскресенье зарыли этого типа
Такова жизнь Супо Филиппа Покупаю ружьё
ужо
Убиваю зевак
вот так
Возвращаю ружьё
adieu Месье Трамплин откинул лыжи
он умер сукин сын в Париже
Все горше сплин
А тьма все ниже
Взгляни же тьма и сплин в Париже

Вод просвет
цвет высот
вот твой портрет огонь и лёд
привет-вет-ветреная дочь
отец твой Север мама Ночь

Как ночь как желанный отдых
как зарю и как тишину
я жду тебя жду
но ты не придешь
прохожу сквозь свет
вспышка на солнце
имя твое и взгляд
проношусь сквозь ночь
одиночества жду
бесконечности жду
но ты не придешь
я жду тебя жду
как ночь как отдых и как зарю
и как угрызение совести

что за дорога разделяет нас
я вдоль неё тянусь рукою мысли
на кончиках ногтей начертаны цветы
и цель пути цветок и вы идете вместе он и ты

не хочу тебя покидать
я связан с твоей плотью пуповиной улыбки
так водоросли поцелуем связаны с камнем
в чреве зрелости я ношу ребенка шумного и весёлого
только ты представляешь себе что нужно
как выходит улитка на тихий зов

там в траве непримятой лесов
меня домогаются прохладные руки цветов
но нет ничего только голос твой тихий
только тихие руки твои только вечер неощутимый