Кошка сказала, что вторая половина «Стены» нравится ей больше, чем первая. Поразительно, ведь для меня альбом — цельное произведение, как скульптура, и странно было бы считать, что правая половина Давида более совершенна, чем левая.

В детстве я не делал инверсии в вопросах с частицей ли. Это выглядело как-то так:

— Ты молилась ли на ночь, Дездемона?
Уильям Шекспир, «Отелло»

— Да, мальчик-то был ли, может, мальчика-то и не было?
Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина»

— Я тварь дрожащая ли, или право имею?
Фёдор Достоевский, «Преступление и наказание»

— Бензин опять подорожал!

— Круто же! Топливный бак стал на 30 рублей вместительней!

Герои мультфильма «Меркано — марсианин» хотят остановить обратный отсчёт на сверхмощной бомбе замедленного действия. Они разрезают зелёный проводок и взрываются вместе с целой планетой. Надпись «Надо было синий» открывает финальные титры.

Фраза одновременно выражает вселенское сожаление и оправдание: я сделал всё, что от меня зависело, но мне гигантски не повезло.

— Обещай мне..

— Я не могу тебе этого обещать.

— Почему?

— Я никогда тебя не обманывала и не хочу начинать.

— Именно поэтому я и предлагаю тебе пообещать.

— Хорошо. Я не буду работать в воскресенье вечером!

Когда я работал в Студии Артемия Лебедева и параллельно учился в Школе анализа данных, у меня выработался режим с трёхразовым сном. Вот примерный план дня:
09°00′ ÷ 09°45′ — Подъём, завтрак, все дела
09°45′ ÷ 10°30′ — Дорога в студию, пешком или на метро
10°30′ ÷ 13°30′ — Работаю
13°30′ ÷ 14°00′ — Сон № 2, прямо в студии на диване
14°00′ ÷ 17°20′ — Работаю дальше
17°20′ ÷ 18°00′ — Дорога в школу, пешком
18°00′ ÷ 21°15′ — Занятия в школе
21°15′ ÷ 21°45′ — Дорога домой, на метро
21°45′ ÷ 22°30′ — Ужин
22°30′ ÷ 01°30′ — Сон № 3
01°30′ ÷ 06°00′ — Домашние задания и домашние дела, иногда работа
06°00′ ÷ 09°00′ — Сон № 1

Одни люди, когда сильно нервничают или отчаялись, не могут есть вообще. Другие, наоборот, едят очень много. Я из первых. Кью из вторых.

Телевизор мне нужен единственно для того, чтобы утром 1 января посмотреть и послушать в прямом эфире традиционный Новогодний концерт Венского филармонического оркестра. Оптимистичная танцевальная музыка классических австрийских композиторов, роскошные цветы в концертном зале, прогулка по Вене — более воодушевляющее начало года сложно придумать.

Надеюсь, когда-нибудь увижу это представление вживую.

— Я — Ольга, а ты?

— А я — Богдан, можно просто Бог.

Когда женщина падает к тебе в объятья — не задавай вопросов, танцуй!

Если боишься опоздать, не бойся прийти раньше.

Устройства просят постоянно, чтоб я их как-нибудь назвал. Обычно именами служат слова из итальянского, про который я знаю только то, что можно будет обойтись стандартной латиницей без диакритических знаков. В случае нескольких однотипных устройств нумерация, разумеется, римская.

Fusto	ствол, бочка	автономный винчестер
Scrigno	ларец	переносной винчестер
Gemma	почка, драгоценный камень	флешка
Petalo	лепесток	iPod
Foglia	лист	КПК
Specchio	зеркало	iPad
Radice	корень	сотовый телефон
Frutto	фрукт	iPhone
Bosco	роща	WiFi-роутер
Nuvole	облака	колонки

И только мои ноутбуки получают имена Meurglys I, Meurglys II, Meurglys III в честь гитар Питера Хэммила, которые, в свою очередь, называются в честь меча Ганелона из песни Роланда.

На время практики перед первым курсом комендантша общежития подселила меня к будущему однокурснику. Захожу в комнату знакомиться.

— Как тебя зовут?, — спрашиваю.

— Богдан, — отвечает сосед.

— Ну, раз так, то я тоже Богдан, — не выразив удивления, тут же парирую я.

Чтобы доказать, что я действительно Богдан, мне понадобились документы.

— Ужасно себя чувствую, просто умираю.
— Как тебе помочь?
— А что ты можешь делать?
— Могу копать.

В августе 2008 на Алибе мне попалась на глаза книга, которую я очень хотел прочитать, а нигде больше найти не мог. Владелец книги Максим живёт в Казани, и я его уговорил отправить бандероль в Электросталь. Бандероль отправлена, квитанция отсканирована, но извещения с почты нет и нет.

В середине октября книга вернулась к Максиму со штемпелем нашего почтового отделения и пометкой «истёк срок хранения». Книга по-прежнему нужна, но мы решили поискать какой-нибудь другой способ её доставить из Казани. Я опрашиваю всех знакомых, вдруг кто-то едет в Казань. Да, такие нашлись. Пишу Максиму, чтобы тот прислал свой номер телефона, но его ответ попадает в папку со спамом, и мои друзья с ним не встретились. Чтобы Максим не сдался, для бодрости перевожу деньги за книгу и за почтовые расходы ему на мобильный.

В начале ноября Антон едет на фестиваль в Самару, где будут и казанские знатоки. Прошу его связаться с Максимом, чтобы тот передал книгу через них. Теперь письмо Антона с телефоном Тани попадает в спам, но Максим его случайно прочитал ровно в тот день, когда Таня как раз приехала в Самару.

Через несколько часов выясняется, что один Танин знакомый едет на вечернем поезде, Максим успевает с ним встретиться и книга переезжает в Самару и попадает в руки к Антону. Он уезжает с ней на следующий фестиваль, и только в середине февраля 2009 года книга Дж. М. Кутзее «Медленный человек» добирается до меня.

Каждый раз, когда Омант хочет упомянуть Электросталь, он использует новое слово: Электродрель, Электродверь, Электровагон, Электробатон, Электросапог, Электрокаток...

Летом 1995 года мы с Олегом поехали в дом отдыха на берегу Чёрного моря. Бесплатно, но с условием, что будем там иногда работать.

Так что в первый в своей жизни рабочий день я счищал свиньям объедки в столовой. Мы занимались этим без возмущения и даже с шутками, но руки были мелко изрезаны в кровь одноразовой посудой из фольги и плавать в солёном море было больно. Брезгливость у меня после такого опыта критически низкая.

Первая запись в моей трудовой книжке появилась через год: гардеробщик.

Математическую статистику в шестом семестре у нас вёл Сергей Анатольевич Гуз. На экзамене он сажает на первую парту, выдает случайный билет и чистый лист, а через семь минут забирает. И всё это время стоит над душой. Так что либо отскакивает от зубов, либо приходишь в другой раз. Вечером перед сдачей мне уже ясно, что на блестящем уровне я не выучу и десятка билетов, а их в списке больше тридцати.

У ребят Гуз вёл раньше теорию вероятности, иду к Лёше Малистову за советом. Он выслушал меня и говорит:

— Выучи метод наибольшего правдоподобия.

Утром на экзамене вытягиваю метод наибольшего правдоподобия и сдаю на пять.

В 1990 году я был председателем совета дружины в летнем пионерском лагере. Через год пионерское движение было распущено, но ещё несколько лет в День основания Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина, 19 мая, мы в качестве эпатажного жеста выходили из дому в пионерской форме: галстук, значок, белая рубашка с алюминиевыми пуговицами. В 2005 году я пришёл в таком виде на экзамен по лексикографиии и удивлённый профессор повысил оценку на балл.

— Ты с какой стороны кровати предпочитаешь спать?

— Обычно — сверху.

Надпись на парте в Большой Химической: «Все бабы — козлы!»

Олег и Маша договорились платить друг другу штраф за каждое сказанное вслух слово «анч».

Однажды на выходе из офиса Яндекса я в кровь разбил себе лоб, врезавшись в стеклянный стакан вращающейся двери. Утром во всех опасных местах на уровне глаз были развешены оранжевые круги, а через неделю их заменили на фирменные Яндекс-стрелки.

У меня нормальный угол поля зрения, но каждый объект я вижу только одним глазом. Обычно я контролирую, какой глаз ведущий, но от усталости или напряжения инициатива может перейти от одного глаза к другому без моей сознательной команды. В этот момент направление на объекты, которые находятся прямо передо мной, смещается на несколько градусов. Поэтому мне нельзя заниматься прыжками в воду, парашютным спортом и водить автомобиль.

У меня нет глазомера. Я не воспринимаю стерео-изображения и 3D-кино. Мир вокруг меня плоский.

Я надеваю свои очки в кинотеатре, в музее, на лекции, перед компьютером и за границей.

Я путаю «Динамо», «Аэропорт» и «Сокол». Путаю «Тестильщики» и «Печатники». «Электрозаводскую» и «Авиамоторную». Путаю «Коньково», «Беляево» и «Ясенево». «Международную» и «Молодёжную». «Полежаевскую», «Планерную» и «Пролетарскую». И, конечно, «Парк Культуры» путаю с «Проспектом Мира».

В 2005 году я придумал систему пересчёта времени при снятии уровня для городского командного квеста «Схватка».

Эта игра состоит в том, что в ночь с субботы на воскресенье несколько команд параллельно проходят одну и ту же последовательность из десяти уровней с заданиями. Выполнение каждого задания фиксируется ключом, который команда должна добыть и ввести в веб-интерфейс. Задания предполагают определение условного места по намекам, поиск ключа в заброшенном здании, исполнение запутанной пошаговой инструкции, обнаружение агента, решение логической задачи, взламывание шифра и / или что-нибудь ещё. После выполнения всех заданий на уровне команда сразу же переходит на следующий и получает новые задания. Победителем становится команда, которая первой справилась со всеми заданиями десятого уровня.

Команды приступали к заданиям в разное время, так что иногда по вине организаторов или команд, или в силу непредусмотренных обстоятельств ключ оказывался недоступным или испорченным или излишне открытым в тот момент, когда часть команд уже справилась с заданием, а часть — нет. В таких случаях следовало восстановить, насколько это возможно, равновесие в игре. Для этого и нужна была система снятия уровня.

Пожелания были такими:

— чтобы проблемный уровень учитывался в игре, пока ключ в порядке;

— чтобы командам было невыгодно портить код;

— чтобы в игре не создавалось искусственных задержек и ожиданий;

— чтобы распределение призовых мест не вызывало сомнений;

— чтобы результаты авангарда менялись как можно меньше;

— чтобы победитель определялся по пересечению финишной прямой;

— чтобы организаторы пересчитывали время по ходу игры, не дожидаясь её окончания;

— чтобы пересчёт был не слишком сложным.

Грубо говоря, мое решение состояло в том, что командам, которые не успели пройти уровень до снятия, приписывалось лучшее (то есть, минимальное среди зафиксированных) время прохождения.

Вот как моя система описана в официальных правилах:

12.3. Если уровень объявлен снятым, то происходит пересчет времени по системе:

12.3.1. Финишировавшими на уровне считаются только те команды, которые взяли ключ «по сценарию», то есть, если две команды нашли ключ на задуманном месте, а третья — в двух километрах вниз по течению, то финишировавшими считаются только первые две команды, а «финиш последней команды» — это время, когда последняя команда прошла уровень по сценарию.

12.3.2. То время, которое прошло с момента финиша последней команды (см. 12.3.1) до принятия решения о снятии уровня, вычитается из времени команд, которые провели это время на снятом уровне, как будто его не было.

12.3.3. Зачетное время команд, которые прошли уровень к моменту снятия, не изменяется.

12.3.4. От зачетного времени команд, которые не прошли уровень на момент снятия и потратили времени больше, чем минимальное время прохождения (среди прошедших команд), ничего не вычитается, кроме времени, которое было вычтено по пункту 12.3.2.

12.3.5. К зачетному времени команд, которые не прошли уровень на момент снятия и потратили времени меньше, чем минимальное время прохождения, добавляется ШТРАФ так, чтобы время, затраченное на уровне, равнялось минимальному времени прохождения. То же самое касается команд, которые дошли до этого уровня после того, как он был снят — в итоге получается, будто все они проходят этот уровень за время, минимальное из зафиксированных.

В нашем классе учились двое близких друзей, любители играть в футбол, Литовченко и Протасевич.

Долгое время держался мой шестиминутный рекорд от момента, когда я просыпаюсь дома и сразу же смотрю на часы, до момента, когда от станции «Машиностроитель» отходит электричка, на которую я успеваю. Но и этот рекорд был побит.

Сокурсники пошли в кинотеатр на «Матрицу», а я устал и завалился спать. В пол второго ночи ребята вернулись, я проснулся, и впечатлённый Гонз два с половиной часа пересказывал мне фильм во всех подробностях, прыгая по комнате, подражая голосам и отвечая на вопросы. После такого представления смотреть оригинал желания не возникало.

Число внешних дисков достигло десятка, им понадобились имена. Я выбрал богов из разных культур, чьи имена в английском длиной в четыре буквы. Одиннадцать разных начальных букв — омоглифы кириллических.

Anat	Западносемитская богиня охоты и войны
Badb	Ирландская богиня войны
Chac	Бог молний, воды и дождя в мифологии майя
Enki	Шумерское божество мудрости, культуры и воды
Hera	Греческая богиня, покровительница женщин и брака
Kali	Индуистская богиня разрушения и времени
Mars	Римский бог войны
Odin	Германо-скандинавский бог мудрости, поэзии и войны
Ptah	Бог-творец в египетской мифологии
Toci	Мать богов, богиня земли и исцеления у ацтеков
Xihe	Китайская богиня солнца

Олег Пейль (Владивосток)
Александр Бидерман (Хабаровск)
Кирилл Коротаев (Хабаровск)
Анатолий Хамухин (Озёрск)
Евгений Шуранов (Уфа)
Александр Маврин (Тольятти)
Пётр Старостин (Киров)
Надежда Россохина (Пенза)
Денис Кобляков (Ярославль)
Сергей Муравьев (Иваново)
Александр Гаврин (Ковров)
Алексей Малистов (Рязань)
Богдан Кравцов (Электросталь)
Алексей Дробышевский (Реутов)
Евгений Соколов (Москва)
Алексей Половинкин (Долгопрудный)

Первые минуты 19 апреля 1998, пасхального воскресенья. Я в гостях у Антона, он рассказывает:

— Тут у меня брали послушать Burnin’ Red Ivanhoe, а вернули что-то другое в том же подкассетнике. Незнакомое, но мне нравится. Может, ты знаешь?

Ставим, играет музыка. Я, конечно, узнаю:

— Антон, это Jesus Christ Superstar.

После второго года обучения, в сентябре 2004 года, меня отчислили из Института лингвистики РГГУ за неуспеваемость. Я уехал на Тибет, вернулся в декабре, восстановился, за один семестр сдал и пересдал все предметы, а в июне 2005 года защитил диплом.

В дипломной работе на тему «Морфонология внепарадигматических словоформ в современном русском языке» целиком процитирована научная статья Андрея Анатольевича Зализняка «О возможной связи между операционными понятиями синхронного описания и диахронией», а моё выступление перед комиссией заняло меньше минуты. Вот его транскрипт:

Меня зовут Богдан Кравцов. Я составил словарь всех внепарадигматических форм современного русского языка. Это предлоги, междометия и им подобные.

В словаре более 2000 слов. Каждое слово представлено в виде последовательности формативов. На основании этого морфонологического членения была произведена классификация внепарадигматических словоформ, большинство из которых соотносятся с конкретной словоформой конкретной парадигмы конкретной изменяемой лексемы.

Отдельно описаны случаи расхождения морфологических портретов внепарадигматических форм, во-первых, с парадигматикой, а во-вторых, с собственной этимологией.

Я получил отличную оценку, красный диплом и рекомендацию в аспирантуру.

В моём четвертом загранпаспорте за первые два года появились шесть шенгенских виз. Каждая на одну поездку, все в разные страны: Голландия, Бельгия, Латвия, Германия, Швеция, Австрия.

Когда корабли седьмого американского флота пришвартовались к станции Петушки, партийных девиц там не было, но если комсомолок называть партийными, то каждая третья из них была блондинкой, а каждая седьмая блондинка была комсомолкой. По отбытии кораблей седьмого американского флота обнаружилось следующее: каждая третья комсомолка была изнасилована, каждая четвертая изнасилованная оказалась комсомолкой, каждая пятая изнасилованная комсомолка оказалась блондинкой; каждая девятая изнасилованная блондинка оказалась комсомолкой. Если всех девиц в Петушках 428 — определи, сколько среди них осталось нетронутых беспартийных брюнеток, если каждую пятую из них звали Катериной?

— Христос воскрес!
— Клёво ему!

Ж8-) → ))

7 = счастливое
6 = отличное
5 = радостное
4 = спокойное
3 = печальное
2 = тревожное
1 = безнадежное
0 = саморазрушительное

У меня две кружки: белая для кваса и чёрная для молока.

слама́л ру́к̇и.
дв̇е́ шту́к̇и.

Первого августа 2015 года я возвращался в Москву на «Сапсане». За соседним столиком в вагоне-ресторане сидел композитор Олег Николаевич Каравайчук. В течение полутора часов он со своим ассистентом отбирал видеозаписи для своего бесплатного концерта, запланированного на следующий день. Каравайчук не выступал в Москве три года, и Третьяковская галерея пригласила его представить программу «Чистая музыка» во дворе своего здания на Крымском валу. Я знал об этом событии заранее, зарегистрировался и ждал его. Так что не постеснялся подойти к маэстро и выразить своё уважение. Он удивился, что случайный попутчик узнал его в лицо. Олег Николаевич приветливо мне ответил и спросил, хочу ли я взять у него автограф. Я не отказался.



Концерт был типичным для Каравайчука. Зрителей пришло больше, чем зал мог вместить, так что многие слушали из-за решётки. Маэстро появился с небольшим опозданием. Коричневый берет, зелёная курточка и поверх неё — длинный светлый плащ. Вышел в зал и долго, тихо, неразборчиво говорил про музыку, активно жестикулируя. Сел на один из свободных стульев, закрыл глаза и, возможно, уснул на какое-то время. Подошел к роялю, сел, попробовал клавиши, раздраженно сказал, что инструмент никуда не годится и скрестил руки на груди. На экране за ним включили видеозаписи прошлых выступлений. Каравайчук исчез за кулисами, вернулся, сыграл несколько пьес, но в итоге хлопнул крышкой рояля и ушёл совсем.

— Завтра тренировка в 19:30!

— Я бы пришла, но у меня английский.

— We may translate everything for you!

— Сколько стоит камбала?

— С икрой — 1000 рублей за килограмм, без икры — 780.

— О, тогда я куплю килограмм икры за 220!

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные
Расписные расписны.

В коллективном блоге Dirty.ru есть уникальный HTML-тег — <ninja>. Парсер сайта заменяет его на эмодзи настороженного ниндзя: .

Я использую этот тег не только на Dirty.ru. В моей письменной речи он служит метаметасообщением: «Метатекст этого сообщения важнее его содержания».

Например, я могу оставить комментарий с ниндзя, когда хочу сказать, что я прочитал пост, — и больше ничего. Или сослаться на чужое сообщение, используя ниндзя, если мне нечего добавить к цитате.

Сейчас я внимательнее всего слушаю фри-джаз и экспериментальную музыку, но начинал я с краутрока и прогрессива. Моей самой любимой группой до сих пор остаётся «Van der Graaf Generator».

2 февраля 1996 года я купил две кассеты с их музыкой в киоске за Московским Домом Книги и знаю наизусть всё, что они записали. Два их альбома, «Goldbluff» и «World Record» я слышал больше тысячи раз.

И именно концерт «VdGG» 26 октября 2005 года — самое яркое музыкальное чудо в моей жизни.

Нельзя считать концерт волшебным только потому, что ты очень любишь выступающих музыкантов. Чаще всего это вопрос желания: пусть даже это Том Уэйтс, ты можешь поехать на концерт в Штаты, если задашься такой целью. А для везения нужны неожиданность, даже, я бы сказал — невозможность.

Впервые собравшись в 1967–м, «Van der Graaf Generator» выступали и записывались до 1977 года — то есть, группа распалась ещё до моего рождения. Лидер группы, Питер Хэммил, переключился на сольную карьеру (я даже был на его концерте в 1998 году), кое–кто из других музыкантов ему время от времени помогал — это хорошая музыка, да, но другая. Концентрированный, самобытный стиль «VdGG» исчез навсегда, его можно было услышать только в записи. Побывать на концерте любимой группы через 28 лет после их распада было невозможно в принципе, хотя они все до сих пор живы.

Но в 2005 году «Van der Graaf Generator» неожиданно воссоединились, все вчетвером, записали двойной диск с новым материалом, и в первый же европейский тур включили концерт в Москве, в театре Эстрады. Я слушал музыку и плакал — настолько это было невероятно и круто. Хорошо, что слушатели сидели в креслах — я бы, кажется, не устоял на ногах.

В 2008 году «VdGG» снова выступали в Москве, уже как трио Питера Хэммила, Хью Бэнтона и Гая Эванса. Они выпустили ещё четыре альбома и, в том числе, «ALT» — неожиданный, экспериментальный, инструментальный, импровизационный.

бро́мд̇иг̇и́драхло́рф̇ин̇и́л-
б̇инзо́д̇иа́з̇ип̇и́н куп̇и́л

На прошлой неделе меня позвали в ФБ-группу «Шар и крест: Zine & Book Art», где художники продают свои работы друг другу (и, видимо, коллекционерам).

Через минуту я наткнулся на пост Льва Семёновича Рубинштейна с карточкой из новой серии, со словами «Ну, и так далее..».
В моей голове сама собой появилась уверенная мысль, что в этой серии должна быть и карточка со словами «И вообще». Вот её-то я и куплю.

Так и оказалось! Пять дней назад Л. С. выложил «предсказанную» карточку. Ура! Теперь в моей коллекции есть работа Льва Рубинштейна, чьим форматом карточек я восхищался ещё в пятнадцать лет. И как по заказу.

Вместе с картиной мне досталась бирка, на которой рукой Льва Семёновича написано «Джунифер Грин».

Больше пятнадцати лет слова «Junipher Greene» служат мне именем и фамилией в большинстве интернет-сервисов: Живой журнал, Фейсбук, Твиттер, Гугл, Инстаграм, Скайп и так далее. Но устно меня так называет только Соня.

В начале тысячелетия было не принято подписываться настоящими именами. Я выбрал в качестве псевдонима название норвежской прогрессив-рок-группы Junipher Greene. Сама группа называется в честь шотландской деревеньки Juniper Green на окраине Эдинбурга. Норвежцы немного исказили оба слова, по примеру «The Beatles» и «Led Zeppelin».

И в самом базовом смысле, «green juniper» — это название растения. Зелёный можжевельник.

Дождь. С полей шляпы падают частые капли, чеканя степ. Ноги уже промокли, но ещё не замёрзли. Глубокая ночь, уставший от непогоды город и ты.

Один, никого вокруг, только фонари по краям улиц, похожие на следы сбежавшего в разные стороны дня. Воздух наполнен тяжёлыми каплями. Если бы не их беспрестанная глухая трель, то казалось бы, что вокруг — открытый космос..

Или море. И ты идёшь по его илистому дну, медленно и вязко. Так глубоко, что даже скаты — и те здесь не живут. Ноги вскоре устают, и дальше ты уже плывёшь по улице, брассом, соскребая плащом пыль с тротуара и задевая на поворотах водосточные трубы. А те в ответ плюются ржавой, осенней слюной. Но трубы и далёкие тусклые витрины уже привыкли к тебе. Они знают тебя, твоих братьев и сестёр.

Никто не скажет, где они сейчас. Может, они спят в соседнем доме, или летят навстречу одной из жадных чёрных дыр. Может быть, кто-то из них счастлив, кто-нибудь уже умер.. Да это не так уж и важно. Ведь ты всё помнишь. Помнишь, как вы вместе бродили здесь, под летним солнцем, и как купались в жёлтой опавшей листве. Помнишь каждое слово, каждый шаг, каждую улыбку. Ведь сейчас для тебя это важнее всей их жизни. Сейчас, под плачущим небом, среди сырых стен, пахнущих мхом. Сейчас, когда ты опять один танцуешь свой сумасшедший танец. И никому нет до тебя дела. Только дождь всё сильнее колотит в зеркала луж и грязных ручьёв. Они, твои случайные попутчики, летят вниз, в глубокую пропасть с рваными берегами, чтобы там оставить суету и воспоминания.. Но у тебя уже нет сил лететь, ты просто падаешь и разбиваешься о бурную воду.

Эта ночь стоила смерти. И умирать оказалось не так уж страшно. Ты рад, что вовремя сошёл с ума. Твоё тело уносило всё дальше и дальше от мыслей, которые, потерявшись, кружились на одном месте пчелиным роем, тающим с каждым новым порывом ветра. Ровный гул плавно сменился одиноким жужжанием последней пчёлки. Беззаботное эхо долго носило его над рекой. Зачем? Зачем? Зачем? — но, в конце концов, и сомнение заблудилось в старом дожде..

Я активно интересуюсь искусством XX и XXI века: это язык, который я понимаю, изучаю глубже и стремлюсь на нём разговаривать.

Каждая моя работа — это не бессознательное автоматическое письмо, а решение конкретной творческой задачи. Основная работа совершается на этапе разработки: из-за того, что у меня нет художественного образования, стереозрения и какого-либо таланта, прежде чем прикоснуться к холсту, мне нужно как следует потрудиться, чтобы найти такое решение, которое я смогу воплотить, пользуясь лишь своим скудным техническим арсеналом.

Поэтому авторский комментарий с постановкой творческой задачи, описанием поиска и обоснованием решения — необходимая часть каждой работы. К сожалению, не для всех своих картин я успел сверстать этот текст на сайте (и перевести на английский), но стремлюсь к этому и постепенно добавляю комментарии ко своим старым и новым работам.

Мои картины — это выражение моего личного или зрительского опыта, и эти составляющие крепко вплетены друг в друга. Я переосмысливаю важные события своей жизни, рациональные и эмоциональные впечатления от работ других художников и выражаю их в виде картин. Мои картины — это и рефлексия, и исследование.

Кроме того, дополнительный вызов для моего художественного мышления представляет собой однажды выбранное по практическим причинам ограничение на формат: последние 5 лет я создаю картины в формате 4 на 4 см и только в таком. Техника может быть любой: акрил или масло на холсте; акварель или апликация на бумаге; эмаль или ассамбляж на металле; всё, что попадётся под руку, на чём угодно, — но основа должна быть именно такого размера. Для меня это не эскизы, не копии, а целевой формат, состоявшаяся картина.

Помимо собственно технических сложностей, такой формат неизбежно добавляет актуальное дискриминационное измерение в дискуссию об искусстве: такие маленькие работы ценятся меньше и выставляются реже, несмотря на то, что они требуют тщательной работы от художника и особенного внимания со стороны куратора и зрителя.

Что значат слова «я ему доверяю»? Для меня это комплекс из пяти понятий.

Доверие правды: я верю, что он верит в то, что говорит мне, что он не обманывает меня и не вводит меня в заблуждение сознательно.

Доверие тайны: я верю, что то, что он от меня или обо мне узнал, не станет никому известно от него без моего согласия.

Доверие компетентности: я верю, что он способен сделать то, за что отвечает, и то, что пообещал.

Доверие совместности: я верю, что наши цели не противоречат друг другу, что они не создают конфликта между нами, и поэтому ни в какой реальной ситуации он не будет действовать против меня, и что он всегда будет на моей стороне.

Доверие принятия: даже если я понимаю, что он говорит мне неправду; даже если я понимаю, что он не хранит мои тайны; даже если я понимаю, что он обещает то, с чем не справится, — я верю, что он на моей стороне.

Илья Бирман пишет про класть и *ложи́ть, а я хочу на этом примере показать, как лингвисты рассуждают на подобные темы, и поделиться терминологией. И не ищите сноску — звёздочка перед словом показывает, что его нет в литературном языке.

Лингвистика — дескриптивная, то есть описательная наука. Лингвисты не отвечают на вопрос «как следует говорить?», их интересует «как говорят?». Так же, как физики не отвечают на вопрос «под каким углом обязаны разлетаться бильярдные шары?». Язык не подчиняется лингвистам, как и бильярдные шары не подчиняются физикам.

Как и физика, лингвистика обнаруживает законы и делает предсказания, например:

— В современном русском языке предлог «в» требует винительного или предложного падежа от управляемого имени существительного.

— В современном русском языке для высказываний о будущем времени с глаголами несовершенного вида, такими, как люби́ть, бе́гать, чита́ть, используются аналитические конструкции с инфинитивом и согласованными формами вспомогательных глаголов: бу́дете люби́ть, собира́юсь чита́ть, пойдём бе́гать. Альтернатива — однокоренные глаголы совершенного вида: полю́бите, почита́ю, побе́гаем.

Каждый человек говорит и пишет на своём собственном языке, со своими особенностями и правилами, со своим собственным словарным запасом, который может изменяться. Это — идиолект, язык одного конкретного человека. Предполагается, что все идиолекты отличаются друг от друга.

Встречаются общие правила для людей, живущих в одной деревне или даже в одной стране. Такие языки — это региональные диалекты (например, американский английский).

А общие грамматические правила и слова для всех людей, которые друг друга понимают — это один язык, например, современный русский язык. Слово «современный» здесь не просто так: все живые языки меняются со временем.

Словари и грамматики — не исключение из дескриптивного подхода. Они лишь фиксируют, как говорят и пишут люди: либо все носители (например, орфографический словарь), либо их часть (областные словари), либо даже какой-то один человек (словарь языка Пушкина).

Язык — это объединение и/или пересечение идиолектов всех его носителей со всеми вариациями. В 21 веке это внутриязыковое многообразие фиксируется в виде корпуса. Для русского языка это, например, Национальный корпус русского языка. Корпус — это собрание атомарных фактов, проявлений языка, подобно метеорологическому дневнику.

Для удобства крупные языковые сообщества выделяют литературный язык, на котором пишут официальные медиа и говорят теледикторы.

Литературный язык — искусственный, он не совпадает ни с одним идиолектом. Литературная речь понятна большинству носителей языка, но при этом каждый из них продолжает говорить по-своему.

Сленг и жаргон — отличные от литературного варианты языка, используемые группой людей, например, одной профессии (обычно наряду с литературным).

За литературный русский язык отвечает Институт русского языка РАН, он выбирает несколько словарей, грамматик и эталонных текстов в качестве литературной нормы.


Мой любимый словарь из составляющих литературную норму — «Грамматический словарь» Андрея Анатольевича Зализняка, отражающий словоизменение.

Контрольная задача Грамматического словаря — отвечать на вопросы типа «какой родительный падеж единственного числа от слова стол?». Раздел лингвистики, который занимается такого рода вопросами называется парадигматикой. Полвека назад парадигматика не выделялась из морфологии, науки о значимых частях слов.

Каждый элемент списка [стол, стола́, столу́, столе́, столо́м, столы́, столо́в, стола́м, стола́х, стола́ми] — словоформа, а все вместе они образуют лексему. В разговорной речи «словом» называют и лексему, и словоформу. А лингвисты иногда сокращают словоформу до формы.

Словоформы одной лексемы можно разложить в таблицу по их грамматическим характеристикам, например, русские существительные — по числу и падежу. Такую таблицу лингвисты называют парадигматической таблицей или просто парадигмой, а место словоформы в ней — парадигматическим адресом словоформы.

Падеж	Singular	Plural
Nominative	ло́шадь	ло́шади
Accusative		лошаде́й
Genitive	ло́шади
Locative		лошадя́х
Dative		лошадя́м
Instrumental	ло́шадью	лошадя́ми, лошадьми́

Парадигматика выясняет, какой именно парадигматический адрес у каждой словоформы в реальном тексте (это парадигматический анализ), и помогает построить по правилам словоформу конкретной лексемы с конкретным адресом (это парадигматический синтез).

Одна и та же словоформа может занимать несколько клеток в парадигматической таблице, а в одной ячейке могут находиться две словоформы.

Каждая статья грамматического словаря описывает одну лексему. Заголовком статьи служит одна из словоформ, начальная форма. В русской традиции это именительный падеж единственного числа для существительных (перева́л) и инфинитив для глаголов (устро́ить).

Андрей Анатольевич Зализняк придумал такую систему, с помощью которой можно задать парадигму большинства лексем одним коротким индексом, например:

Здесь «компо́т» — начальная форма, «м» говорит о том, что перед нами неодушевленное существительное мужского рода (одушевлённые помечаются «мо»), «1» в индексе сообщает о наборе окончаний и о типе основы («заканчивается на твёрдую согласную»), а буква «а» — о схеме ударений словоформ («всегда на основе»).

Грамматический словарь, в котором больше 100 000 слов, Андрей Анатольевич составил ещё в семидесятых годах прошлого века, без компьютера, на карточках библиотечного каталога. Сегодня электронные версии ГС используются в поисковых системах и многих других программах, которым нужна русская парадигматика. Решая задачу морфологического синтеза, грамматический словарь заодно решает задачу парадигматической классификации.

Слова в Грамматическом словаре расположены в обратном алфавитном порядке: сначала выписаны слова, которые заканчиваются на -а, а в самом конце — те, которые заканчиваются на -я:


На языке программирования Perl эта сортировка записывается так:

sort {reverse($a) cmp reverse($b)};

Для целей словаря такой порядок удобнее традиционного, потому что похожим образом изменяются слова, которые заканчиваются одинаково, но не те, которые начинаются одинаково.

Иногда в Грамматическом словаре есть и другая информация о слове — например, если какая-то ячейка парадигмы остается пустой, или для супплетивных слов типа челове́к + лю́ди, в которых разные словоформы одной лексемы образованы от разных корней. В сложных случаях в ГС указана и видовая пара глагола, хотя это и выходит за рамки парадигматики.

Я уже дважды упомянул вид русского глагола и теперь у меня есть слова, чтобы рассказать о нём подробнее. Все глагольные лексемы русского языка получают характеристику вида, одну из двух: совершенный вид, несовершенный вид.

Глаголы несовершенного вида содержат формы настоящего времени (бегу́, рису́ю) и не содержат форм будущего времени. Нарису́ю — это словоформа другой лексемы, нарисова́ть. В школе нам говорили, что глаголы несовершенного вида отвечают на вопрос «что делать?»,

Глаголы совершенного вида содержат формы будущего времени (прочита́ю, полюблю́), но не содержат форм настоящего времени. Прочи́тываю — это словоформа другой лексемы, прочи́тывать. В школе про глаголы совершенного вида говорят, что они отвечают на вопрос «что сделать?».

Две глагольных лексемы называются парными по виду, если признаётся, что они различаются видом и только видом. Для некоторых глаголов существует тривиальный и единственный парный по виду глагол (обознача́ть ~ обозна́чить), для некоторых есть несколько вариантов (роди́ть ~ рожа́ть, рожда́ть), а для некоторых глаголов — ни одного (созерца́ть).

От одного корня с помощью приставок и суффиксов можно образовать несколько глаголов обоих видов и разных значений: нести́, носи́ть, проноси́ть, изна́шивать, переноси́ть, снести́ и т. д.

В балто-славянских языках глаголы, различающиеся только приставкой или наличием возвратного постфикса (-ся, -сь), спрягаются одинаково и, соответственно, имеют одинаковый индекс в Грамматическом словаре, независимо от вида: [нести́, несу́, неси́, несли́..] и [принести́, принесу́, принеси́, принесли́..]. Такие группы называют семейством. Изредка глаголы одного семейства различаются схемой ударения:
Обратная алфавитная сортировка позволяет Грамматическому словарю решать и другие задачи, помимо контрольной. Например, он помогает разобраться в теме, которую затронул Илья Бирман, про класть и *ложи́ть, потому что все слова одного семейства расположены в грамматическом словаре подряд.

Класть — глагол несовершенного вида, и к нему нельзя приклеить приставку без суффикса. *Перекла́сть, *докла́сть, *скласть — так можно сказать только в диалектах. Но у этого глагола есть «родственники» с приставками и суффиксами, например, такое семейство: скла́дывать, прикла́дывать, докла́дывать. Все они тоже несовершенного вида. Бесприставочного *кла́дывать в литературном русском нет.

*Ложи́ть — наоборот, не существует в литературном русском языке без приставки, только в диалектах. Положи́ть, обложи́ть, предложи́ть — существуют и относятся к совершенному виду. У них есть однокоренное семейство глаголов несовершенного вида — полага́ть, облага́ть, предлага́ть. А бесприставочного *лага́ть не существует (в этом значении).

Упомянутые четыре семейства этих двух корней (-ложи́ть, -лага́ть, -класть, -кла́дывать) составляют замкнутую группу по виду: у глаголов этих семейств без возвратных суффиксов парные по виду глаголы тоже принадлежат к одному из этих семейств. Вот четыре отрывка из Грамматического словаря, в которых описаны эти четыре семейства (пока без возвратных суффиксов, с ними — в конце статьи).


Оранжевыми стрелками я выделил три глагола:

— отволо́жить: единственный затесавшийся глагол с другим корнем,

— вы́ложить: единственный отличается от своих соседей не только приставкой, но и схемой ударения,

— рукоположи́ть: двухкоренной глагол, у него тоже другая схема ударения.

Сведём в небольшую таблицу четыре семейства глаголов, которые нас сейчас интересуют.

Вид	Без приставки	С приставкой
Совершенный		-ложи́ть
Несовершенный	класть	-кла́дывать, -лага́ть

Для глагола класть однокоренной видовой пары не нашлось, его видовая пара — положи́ть (в прямом пространственном значении). Для видовой пары между ними много различий — и корень другой, и приставка появилась. В разговорной речи и диалектах опускают приставку, используют ненормативный глагол *ложи́ть или *ло́жить — так различий меньше.

У слова положи́ть есть и переносное значение («будем исходить из предположения, что..»), его часто используют математики. Для этого значения видовой парой будет глагол полага́ть.

Это частый механизм в языке: если у глагольной лексемы есть два подзначения и два парных по виду глагола, то за каждым из коррелятов закрепляется своё подзначение.

То же самое произошло с парой слов прилага́ть и прикла́дывать. Они с одной приставкой, оба несовершенного вида. И в литературной норме прикла́дывать имеет только прямое, пространственное значение («приблизить в пространстве»), а прилага́ть — только переносное (например, в словосочетании «прилагать усилия»). Для обоих слов видовой парой будет глагол совершенного вида приложи́ть, у которого есть два подзначения: пространственное и переносное.

Именно так написано в Грамматическом словаре. Но, конечно, в речи конкретных людей значения могут смешиваться, а слова — взаимозаменяться. С точки зрения литературной нормы это будет ошибкой словоупотребления, а с точки зрения конкретного идиолекта может быть нормой.

Судя по нашей маленькой таблице, синонимы стоит искать в ячейке приставочных глаголов несовершенного вида. И согласно Грамматическому словарю частично синонимичными будут четыре пары глаголов. Это значит, что значения глаголов в паре совпадают не полностью, а лишь в некоторых контекстах:

— накла́дывать резолю́цию и налага́ть резолю́цию,

— перелага́ть отве́тственность и перекла́дывать отве́тственность,

— пролага́ть лыжню́ и прокла́дывать лыжню́,

— слага́ть пе́сни и скла́дывать пе́сни.

А ещё у современного глагола вкла́дывать есть устаревший синоним влага́ть.

Нам осталось рассмотреть глаголы с возвратными суффиксами.


Глагола *кла́сться в Грамматическом словаре нет, ни с приставками, ни без. В семействах -ложи́ть, -лага́ть и -кла́дывать глаголы с возвратным постфиксом -ся есть, но среди них нет даже частично синонимичных пар.

У глагола ложи́ться и у одного из двух значений глагола укла́дываться парными по виду являются глаголы из семейства, которое я до сих пор не упоминал: лечь и уле́чься.

У роста продолжительности жизни есть и лингвистические последствия.

Мой племянник Максим до шести лет жил не только со своими родителями и бабушкой, но и с прабабушкой. Поэтому в его детском языке были отдельные слова для обозначения трех поколений родственниц:

— «Мама» для мамы,

— «Баба», а позднее «бабушка», — для прабабушки (потому что для его мамы она была именно бабушкой),

— А обеих своих бабушек он называет словом «ля́ля».

Редупликация слогов — универсалия для детских слов: «папа», «тятя», «няня» и т. п.

аткры́л свайю́ ф̇и́рму.

кап̇и́руим р̇и́фмə.
у́чим л̇ита́т̇
нə м̇итл̇е́ и в̇исл̇е́.
сн̇има́им к̇ино́
əб асл̇е́ и казл̇е́.

во́лкə, капу́сту,
заво́т, пəрахо́т,
карз̇и́ну, карт̇и́ну,
луку́м ə раха́т
б̇испла́тнə даста́в̇им
за кат ə за мкат.

йя в̇ес̇-в̇ес̇ т̇иб̇я́ л̇юбл̇ю́
фс̇ю-фс̇ю

— Который час?
— Без пяти одиннадцать.
— Шесть, значит.

йя л̇юбл̇ю́ т̇иб̇я́
как н̇икто́ н̇ишто́

в̇исна́ нəступ̇и́лə.
адн̇и́ пр̇ил̇ит̇е́л̇и,
друг̇и́и кра́с̇ит забо́рə.

Гипотеза лингвистической относительности предполагает, что структура языка влияет на мышление и восприятие реальности. Современные психолингвисты признаю́т это влияние и изучают, как именно и в какой степени оно проявляется.

Владимир Путин («..вы большой учёный, в языкознаньи познавший толк..») возвёл эту гипотезу в ранг фундаментального принципа нового государственного строя. В его представлении сама реальность подчиняется тому, как он, Путин, про неё говорит.

Иногда кажется, что это всего лишь инструмент. Если для того, чтобы принять новую Конституцию, нужен референдум с ясным протоколом — то будут двадцать две поправки и общенародное голосование. Подделал опросы, сфабриковал выборы — и, оп, снова ягодка опять. Если не признаваться, что отравил трусы, то как бы и не отравил, а постирал и погладил.

Но знаете, это не инструмент. Он сам в это верит.

Недавно это было несуразным суеверием о том, что политика Алексея Навального не существует, если Путин не называет его фамилию.

Сейчас это несомненная уверенность: как только Путин признает ДНР и ЛНР, они мгновенно станут независимыми членами ООН. Стоит парламенту проголосовать единогласно — всенародная поддержка обеспечена. Путина показали в одном кадре со стюардессами — и они уже летят к нему в голубом вертолёте. Если сказать солдатам, что украинцы их ждут и встретят цветами — так и будет. Объявил, что воюют только добровольцы — все срочники сразу вызвались на фронт. А когда он говорит, что бомбит только военную инфраструктуру — ракеты послушно наводятся на склады боеприпасов, облетая жилые дома и больницы...

И чем хуже реальность подчиняется, тем сильнее он надеется на абсолютную власть своих слов и тем масштабнее его заявления.

Маленький мальчик нашёл подарок под ёлкой, и теперь по утрам бежит к ней, каждый раз возмущаясь, что ёлка не работает, и в конце концов валит её на пол.

— Что, как это не работает? Не может быть! Тогда я объявляю, что я не нападал на Украину!

И раз уж процесс соотнесения названий с элементами реальности в лингвистике называется номинацией, то путинский государственный строй следует называть номинаци́змом.

Правила игры

В игре «Wordle» и в её русскоязычной реплике «Словль» требуется максимум за шесть попыток отгадать пятибуквенное слово — секрет.

Игрок ходит словом из пяти букв, а ведущий сравнивает это слово с секретом и красит в попытке зелёным цветом те буквы, которые в обоих словах стоят на одних и тех же местах, а жёлтым — совпадающие буквы, стоящие на разных местах.

Например, при секрете ЗНАМЯ попытка ЗАКОН будет раскрашена так: ЗАКОН. Наравне с цветовой нотацией я использую символьную, в которой эта же раскраска записывается так:


Если и в попытке, и в секрете по два раза встречается одна и та же буква, то она будет покрашена дважды.

Как и во многих других играх со словами, в качестве секретов и попыток в «Словле» используются только имена существительные в именительном падеже, а буквы Ё и Е не различаются.

Эта игра похожа на игру «Быки и коровы». В словесной разновидности «Быков и коров» секретами и попытками могут быть только слова, в которых все буквы разные, и ведущий не сообщает, какие именно буквы совпали, а лишь называет количество «быков» и «коров». Быки — совпадения букв, стоящих на одинаковых местах, а коровы — совпадения букв, стоящих на разных местах.

В обеих играх совпадения букв симметричны относительно замены попытки на секрет. Так, слова ПОЛЮС и САЛЮТ — это два быка и одна корова, с какой стороны ни посмотри.

Тех, кто хочет во всём разобраться сам, предупреждаю: дальше я буду конструировать стратегии, в статье будут спойлеры.

Разведка, пристрелка, атака

В каждом раунде игры я выделяю три стадии — разведка, пристрелка и атака.

В разведке у меня нет цели на каждом шагу отгадать секрет. Я перебираю как можно больше разных букв, чтобы как можно больше узнать про секрет и как можно строже ограничить множество возможных секретов.

В атаке я хожу только словами, которые строго удовлетворяют всем найденным ограничениям, и при этом стараюсь занять наиболее частые буквы из новых.

Я перехожу от разведки к атаке, когда допустимых секретов осталось настолько мало, что я с трудом подбираю хотя бы один вариант. Если и ограничений много, и вариантов больше двух, мне нужна пристрелка, которая за один ход отбирает из этих гипотез верную.

Успех в атаке зависит от способности игрока вспомнить слова, подходящие под уже известные ограничения. Этот навык тренируется в разных играх со словами. И чем увереннее вы чувствуете себя в атаке, тем короче вам нужна разведка.

Игровой словарь

Поскольку у меня нет списка слов, допустимых в игре, в качестве игрового словаря я выбрал все пятибуквенные существительные из Грамматического словаря.

Всего в ГС 3646 подходящих слов.

Для статистических целей подошла бы и выборка из размеченного корпуса текстов, то есть такого, в котором прописаны части речи и грамматические характеристики всех слов. Например, из Национального корпуса русского языка.

Частотность букв

Я исхожу из предположения, что все слова из словаря загадываются с равной вероятностью, поэтому частотность слов в реальных текстах мне не нужна. Мой анализ строится на том, как часто и на каких местах разные буквы встречаются в словах из словаря:

Буква	На всех местах	Первая	Вторая	Третья	Четвёртая	Пятая
А	2242	127	750	171	362	832
О	1551	204	552	132	519	144
К	1256	317	76	142	341	380
Р	1170	160	229	408	153	220
Е	1079	13	418	168	397	83
И	1046	62	332	144	382	126
Т	957	195	125	256	126	255
Л	886	150	136	335	157	108
Н	862	130	59	222	190	261
С	818	334	59	177	93	155
У	652	59	349	70	169	5
П	596	316	57	147	35	41
М	562	203	47	173	74	65
В	496	191	62	128	64	51
Б	486	214	62	133	44	33
Д	462	147	21	138	69	87
З	363	112	41	107	52	51
Г	360	143	28	93	49	47
Я	279	22	36	27	47	147
Ш	278	130	7	75	31	35
Ь	250	0	8	3	68	171
Ы	244	0	104	28	46	66
Ч	224	72	8	82	26	36
Х	211	82	13	52	24	40
Ф	193	108	9	43	16	17
Ж	188	56	8	68	28	28
Ц	181	37	4	28	37	75
Й	157	3	6	57	9	82
Ю	89	11	30	21	24	3
Щ	48	19	4	11	14	0
Э	39	29	4	4	0	2
Ъ	5	0	2	3	0	0

Частоты букв в игровом словаре отличаются от частот букв в реальных текстах. Вот два частотных рейтинга:


В первой строке буквы отсортированы по убыванию их частот в игровом словаре, во второй — по убыванию их частот в реальных текстах, на материале Национального корпуса русского языка из Нового словаря частотности.

Хинт: самые частые буквы расположены, как правило, в середине клавиатуры, под указательными пальцами.

Повторы букв

Буквы повторяются в 30% слов (1093 из 3646).

Два мягких знака есть только в одном слове: ПЬЯНЬ. А чаще других букв повторяется А: две или три А встречаются в 379 словах; это чаще, чем в каждом десятом слове.

Но даже вторая А встречается реже, чем шестнадцатая в рейтинге буква Д, поэтому начинать игру выгоднее словами, в которых все буквы разные и при этом наиболее частые, — так я зацеплю больше возможных секретов. А о повторах нужно вспомнить в атаке.

Гласные

Две гласных буквы в 3021 слове, это 83% словаря. Всего одна гласная буква в 348 словах, три — в 277. Слов без гласных и слов с четырьмя или пятью гласными в игровом словаре нет.

Исходя из этого, пока я знаю одну гласную букву из секрета или ни одной, мне выгодно искать ещё одну гласную, то есть играть словами с тремя и двумя гласными, а когда узнал вторую — больше внимания уделять согласным, то есть ходить словами с одной новой гласной.

Если я перебрал А, О, Е, И, У и нашёл только одну гласную, и это А или О, то разумно проверить вторую такую же:

Сочетания	А	О
Одна А или О	85	66
× 2 или × 3	379	206
+ Ы, Э, Ю или Я	230	157

К-число и Б-число

Все буквы разные в 2553 словах.

Для каждого из них я посчитал два числа — сумму общих частот всех пяти букв, К-число, и сумму частот пяти букв на своих же местах, Б-число. Вот пример расчёта для слова БОНУС:

Буква	Σ	Б	О	Н	У	С
О	1551	204	552	132	519	144
Н	862	130	59	222	190	261
С	818	334	59	177	93	155
У	652	59	349	70	169	5
Б	486	214	62	133	44	33

Теперь я составлю КБ-рейтинг слов, отсортировав их в первую очередь по убыванию К-чисел, а при равенстве — по убыванию Б-чисел.



Самый низкий КБ-рейтинг — у слова УЗДЦЫ:

Алгоритм «Норка»

Этот алгоритм построен на слове с самым высоким КБ-рейтингом — НОРКА.

Первый ход этим словом максимизирует количество совпадений букв на множестве всех слов из словаря. После него в 29,6% секретов (1081 из 3646) будут известны как минимум три буквы.

Если совпадений недостаточно для атаки, я хожу словами с высоким КБ-рейтингом и без буквенных пересечений со словом НОРКА. В зависимости от числа гласных, покрашенных в первой попытке, следующим ходом будет слово либо с двумя гласными (МЕТИЛ, СЕМИТ, МЕТИС, БИЛЕТ), либо с одной (ГЛИСТ, ЛЕСТЬ, СТИЛЬ).

После этого как минимум три буквы будут известны у 77,7% секретов (2832 из 3646).

После двух ходов НОРКА и ГЛИСТ, если совпадений недостаточно, я продолжаю разведку словом МУЗЕЙ.


Визуализированный алгоритм «Норка»:

Десять букв

Из десяти наиболее частых букв, А, О, К, Р, Е, И, Т, Л, Н, С, можно сложить 52 пары слов. Они будут панграммами на усёченном наборе букв и ограниченном множестве слов.

Сумма К-чисел двух слов, КΣ, у всех пар одинакова, 11 867. Это значит, что за два хода о наборе (но не о местах) букв секрета они дадут одну и ту же информацию.

Эти пары различаются по двум другим параметрам: Б-числу пары (БΣ) и К-числу первого слова из пары (К1). Чем больше К1, тем больше я буду знать о наборе букв секрета уже после первого хода. Чем больше БΣ, тем больше будет информации о местах букв в секрете после второго хода.

Вот несколько таких пар. В каждой паре на первом месте стоит слово с бо́льшим К-числом:

Алгоритм «Серна»

Этот алгоритм предлагает первые два хода сделать парой с максимальным КΣ. Я выбираю из них пару с наибольшим БΣ: СЕРНА + КОЛИТ.

После этих двух ходов как минимум три буквы будут известны для 79,6% секретов (2902 из 3646). Это немного больше, чем в алгоритме «Норка».

Как и в «Норке», совсем не будет совпадений с четырьмя словами: УЗДЦЫ, ВЗМЫВ, ЖМУДЬ＊, ЗУМПФ＊.

Визуализированный алгоритм «Серна»:

15, 20, 25, 30

Для игры в «Словль» это уже излишне, но пригодится в «Быках и коровах».

Из 15 самых частых букв можно составить 159 троек слов.
Из 20 самых частых букв можно составить 138 четвёрок слов.
Из 25 самых частых букв можно составить 37 пятёрок слов.

Вот примеры таких наборов и их БΣ. В первой строке блока — максимальный по БΣ набор. В каждой строке слова упорядочены по убыванию К-чисел:


После пяти ходов, сделанных любой из панграмм последнего блока, мне будут известны все буквы всех слов, кроме тех 44, в которых есть Ъ или Э. Одновременно эти две буквы ни в одном слове из игрового словаря не встречаются.

Для тридцати самых частых букв, то есть всех, кроме Ъ или Э, мне не удалось составить панграмму из шести пятибуквенных существительных.

Алгоритм «Опека»

Этот алгоритм уделяет больше внимания гласным, чем предыдущие.

Вот десять слов с наибольшим К-числом, в которых три гласных:


Я делаю первый ход тем из них, у которого максимальное Б-число, ОПЕКА, и дальше действую исходя из набора совпадений.

Три гласных совпали

Семь секретов, два из них уникальны по набору совпадений, три разбираются пристрелкой ДОГМА:

Два быка на гласных

— О и А. Cемь секретов, пристрелка ФИНАЛ приводит к победе на третьем ходу:

— О и Е. Восемь секретов, два из них уникальны по совпадениям согласных. Пристрелка ОЛЕНЬ, если это не секрет, приводит к победе на третьем ходу.

— Е и А. Сорок пять секретов. Если совпали согласные, я атакую, если нет, то хожу словом СТРУГ＊.

Бык и корова или две коровы на гласных

Если две согласные совпали, я атакую. Если одна или ни одной, то вторым ходом проверяю наиболее вероятные из новых согласных и пробую из гласной коровы сделать быка. Для каждого из этих вариантов я пересчитал частоты, включив в подсловарь только те слова, которые удовлетворяют всем ограничениям.

Одна гласная совпала или ни одной

На втором ходу продолжаю искать гласные словом РУБИН.

— Если после второго хода неизвестна ни одна гласная, продолжаю разведку словами ЯСТЫК＊ или ЛЫЖНЯ.

— Если одно или два совпадения, хожу словами ХЛЫСТ, МЫСЛЬ или СВЯЗЬ.

— Во всех остальных случаях атакую.

Визуализированный алгоритм «Опека»:

Тестирование алгоритмов

Чтобы сравнить практическую эффективность четырёх частотных алгоритмов, я сыграл по 110 раундов каждым из них:

— НОРКА, но со словом МЕТИС на втором ходу вместо слова МЕТИЛ;

— ОПЕКА;

— СЕРНА + КОЛИТ;

— СТЕНА + РОЛИК — другая панграмма десяти букв, с меньшими К1 и БΣ.

Результаты тестов в таблице:

Ходы	Норка	Опека	Серна	Стена
2	6	1	4	2
3	51	39	62	53
4	39	49	38	47
5	11	17	6	7
6	3	4	0	1
Среднее	3,582	3,855	3,418	3,564

И на графике:

В моём случае «Серна» — лучшая по среднему числу ходов, «Стена» заметно проигрывает «Серне», «Норка» отгадывает больше всего секретов на втором ходу, но отстаёт на следующих, а «Опека» слабее трёх других.

У других игроков может получиться другое распределение эффективности, поэтому я буду благодарен тем, кто пришлёт мне результаты своего тестирования.

В одном раунде я угадал секрет с первой же попытки. Этот раунд я вычеркнул из результатов эксперимента и в следующих алгоритмах тоже буду вычёркивать.

Вот все мои игры: Норка, Опека, Серна, Стена.

Теория информации

Грант Сандерсон разобрал «Wordle» с точки зрения теории информации. Я повторю несколько шагов этого анализа со «Словлем» и сравню с результатами подхода, основанного на частоте букв.

В общих словах

В каждом раунде мне нужно правильно выбрать одно из 3646 слов, секрет. Для этого я задаю вопросы (это мои попытки), а от ведущего получаю в ответ информацию (раскраску), которая сокращает множество гипотез. Когда я слышу «пять быков» или вижу пять зелёных букв — ура, я исключил все неправильные слова.

Выгоднее ходить так, чтобы выяснить максимум новой информации и вычеркнуть как можно больше вариантов. Но я получаю информацию не тогда, когда называю слово, а когда узнаю его раскраску. То есть я не могу точно предсказать, сколько информации принесёт мне тот или иной ход, — это зависит от ответа.

Но я могу подсчитать ожидаемую информативность Ĩ своей попытки — среднее количество информации, которое я получу, считая все оставшиеся допустимые слова равновероятными. Каждому потенциальному секрету соответствует какая-то одна раскраска моей попытки. И если моя попытка будет покрашена именно так, то я смогу отсечь все слова, которые отвечают другим раскраскам.

В формулах

Количество информации измеряется в битах. Один бит информации нужен для того, чтобы выбрать единственный правильный вариант из двух равновероятных возможных.

Перед началом раунда для выбора правильного варианта из 3646 слов мне нужно выяснить U₀ = log₂3646 ≈ 11,832 битов информации. А если, скажем, после моего третьего хода осталось 490 вариантов, то мне нужно выяснить U₃ = log₂490 ≈ 8,937 битов. То есть фактическая информативность этих трёх ходов:

I_1-3 = log₂ ≈ 1,324

Чтобы вычислить ожидаемую информативность хода, понадобится разделить все оставшиеся допустимые слова по раскраскам, которым они соответствуют. Например, если все M оставшихся возможных секретов раскрашивают мою попытку тремя разными способами: M₁ слов одной раскраской, M₂ слов — второй и M₃ — третьей, то ожидаемая информативность попытки вычисляется по формуле:

Ĩ =

В общем виде:

Ĩ =

Возможны максимум 3⁵ = 243 раскраски одного слова, и чем равномернее по этим раскраскам распределяются возможные секреты, тем выше ожидаемая информативность хода. А если попытка будет покрашена одним и тем же способом при любом оставшемся секрете, то ожидаемая информативность такого хода будет нулевой. Такое случается, если сходить словом, составленным только из тех букв, про которые уже известно, что их нет в секрете.

Наибольшая ожидаемая информативность

Вот топ-20 слов с наибольшей ожидаемой информативностью в качестве первого хода:

Я выделил жёлтым те слова, которые попали и в топ-20 по убыванию КБ-рейтинга. Здесь таких одиннадцать.


Вот топ-10 пар слов с наибольшей ожидаемой информативностью в качестве неизменных первых двух ходов. На первом месте в каждой паре стоит слово с бо́льшей собственной ожидаемой информативностью в качестве первого хода.


На вершине этого списка стоит пара слов с максимальными КΣ и БΣ, СЕРНА + КОЛИТ.

«Коран» — жадный рекурсивный алгоритм

Жадный рекурсивный алгоритм предлагает каждый ход делать тем словом из оставшихся допустимых, которое как можно сильнее сокращает число гипотез в среднем. Например, если после третьего хода осталось 490 возможных секретов, этот алгоритм для четвёртого хода выбирает из них слово с наибольшей ожидаемой информативностью на этих же 490 словах.

Первый ход — слово КОРАН, поскольку у него максимальная ожидаемая информативность на списке из 3646 слов. Этому алгоритму требуется в среднем ~3,762 хода на то, чтобы разгадать секрет (при подсчёте этого числа, как и ранее, я исключил раунд, в котором секрет угадывается на первом ходу).

А вот все слова, которые КОРАН гарантированно отгадывает вторым ходом:

«Блажь» — жадный рекурсивный алгоритм с пристрелкой

Алгоритм «Коран» не предполагает пристрелки и из-за этого не успевает отгадать за шесть ходов 32 слова.

Например, после двух ходов КОРАН + СЕМИТ в списке допустимых секретов может остаться пять слов, которые жадный рекурсивный алгоритм не успевает перебрать за четыре оставшихся попытки:


В таких ситуациях и нужна пристрелка. Здесь она гарантирует победу даже не за шесть, а за пять попыток:


Алгоритм «Блажь» на каждом ходу выбирает слово с максимальной информативностью на оставшихся допустимыми секретах, но не только среди них, а вообще из всех 3646 слов. Этому алгоритму требуется в среднем ~3,655 хода, чтобы отгадать секрет. В 262 случаях он предлагает пристрелку.

Алгоритм «Колит»

Алгоритм «Блажь» не учитывает, что у пристрелки есть минус: при одинаковой ожидаемой информативности ход одной из N оставшихся гипотез с вероятностью 1/N приводит к победе на том же ходу, а пристрелка в любом случае не заканчивает игру сразу же. То есть по сравнению с пристрелкой атака имеет фору в 1/N оставшегося среднего количества ходов.

Этот алгоритм учитывает фору и оптимизирует не ожидаемую информативность, а ожидаемое количество ходов. Для самого информативного начала, КОРАН, эта поправка сократила среднее число ходов всего на 0,000823.

А вот первый ход словом КОЛИТ приводит к наименьшему среднему числу ходов, ~3,640.

Это сорок второе по информативности слово и четыреста девяносто третье — в списке всех слов по убыванию КБ-рейтинга.

Сравнение алгоритмов

Вот сравнение трёх информативных алгоритмов в таблице:

Ходы	Коран	Блажь	Колит
2	155	75	63
3	1302	1387	1460
4	1611	1912	1856
5	448	263	258
6	97	8	8
7	25	0	0
8	7	0	0
Среднее	3,762	3,655	3,640

На графике я нормировал вертикальную ось для согласования со сравнением частотных алгоритмов:

Среднее число шагов получилось выше, чем у частотных алгоритмов «Серна», «Стена» и «Норка». Но это не потому, что я играю лучше, чем программа, которая знает все слова, а потому, что в реальной игре короче словарь. Из-за этого, например, когда я называю слово, которое «Словль» не знает, он не засчитывает эту попытку. Я получаю информацию бесплатно и хожу по-другому.

Тем не менее вот все семь алгоритмов на одном графике:

Поддавки

Теперь представим, что моя цель — сделать как можно больше ходов, но при этом не выиграть. Результат сильно зависит от ограничений на ходы.

Если я буду всё время ходить одним и тем же словом, я либо угадаю секрет первым же ходом, либо буду играть вечно.

Если запретить мне повторять ходы, то я постараюсь вычислить секрет, но при этом не назвать его. Если я не угадал секрет с первого хода, дальше я буду ходить только теми словами, которые заведомо отличаются от секрета хотя бы одной буквой или их расположением. После того как я вычислю секрет, я буду ходить всеми остальными словами и моя игра будет длиться столько ходов, на сколько пересекаются мой внутренний словарь и словарь игры.

Если разрешить мне ходить только теми словами, которые удовлетворяют всем известным к этому ходу ограничениям, то я буду делать ходы допустимыми словами с наименьшей ожидаемой информативностью, начиная со слова ИЧИГИ＊. В этом случае я закончу игру за ~6,134 ходов в среднем. То есть даже стараясь проиграть, я буду выигрывать в половине раундов.

Толкования некоторых слов

т̇истəст̇иро́н, əдр̇инал̇и́н,
кəрт̇изо́л, м̇илəтан̇и́н,
с̇ирəтан̇и́н, əкс̇итаци́н,
əндарф̇и́н ə дəфам̇и́н.

Сон

Двадцать пять лет назад мы закончили школу и одноклассники позвали меня это отпраздновать. Встреча прошла без меня, но она приснилась мне накануне, и во сне мы по кругу отвечали на такие вопросы:

— Какой яркий случай для тебя стал квинтэссенцией, символом всех школьных лет?

— Какой урок оказался по факту самым полезным?

— Что с тобой произошло после школы? Что — самое важное, и что — самое удивительное?

— Как ты видишь своё будущее? Что бы ты хотел получить, чего достичь, чего у тебя еще нет?

Ответы

Вот как я ответил на эти вопросы, проснувшись.

Про десятую школу, где я учился со второго по восьмой класс

— Какой яркий случай стал квинтэссенцией, символом всех школьных лет?

— Я выбил стекло своим одноклассником: носился по школьному коридору и врезался в Никиту Швецова, который сидел на подоконнике.

— Какой урок оказался по факту самым полезным?

— Я научился сам выбирать себе жизнь, на 100% самостоятельно решив уйти из школы в лицей.

Про лицей № 8, где я учился с девятого по одиннадцатый класс

— Какой яркий случай стал квинтэссенцией, символом всех лицейских лет?

— Победа в Кубке лицея, так как она легитимизировала моё стремление интересоваться и заниматься многими разными предметами. И речь не только про уроки: театр, интеллектуальные игры, туризм тоже в списке предметов.

— Какой урок оказался по факту самым полезным?

— Урок необозримой свободы.

— Что произошло после лицея?

— Не для одного абзаца история.

— Что — самое важное?

— Клаустрофобия.

— Что — самое удивительное?

— Я стал художником.

— Что бы я хотел получить, чего достичь, чего у меня еще нет?

— Стать стабильно довольным собой и своей жизнью.

Концепцию свободы воли ограничивают, с одной стороны, классический детерминизм (состояние системы в будущем полностью определяется её состоянием в настоящем), с другой — принцип неопределенности (направление развития системы существенно случайно, даже если вероятности вариантов можно рассчитать).

Какая может быть свобода воли, если поведение организма настолько зависит от неуправляемых сознанием физико-химических процессов, в том числе и в мозгу?

Какая может быть свобода воли, если нет возможности точно предсказать последствия своих поступков?

Какая может быть свобода воли, если возможности человека сильно ограничены, как в целом, так и в конкретной ситуации?

В большинстве контекстов люди ведут себя одинаково или вполне предсказуемо: спят лёжа и с закрытыми глазами, останавливаются перед красной лампой светофора, здороваются с друзьями при встрече.

Но есть ситуации, в которых человек делает сознательный выбор из нескольких вариантов поведения. Выбирает, даже если он не может предсказать все последствия. Выбирает, действовать ли ему, как все, или наперекор. Выбирает, подбрасывая монетку, или вычисляет ожидаемую полезность. Или выбирает не выбирать каждый раз, а взвешивает аргументы однажды и потом всегда поступает в соответствии с общей стратегией.

Множество ситуаций, в которых человек делает выбор, многообразие рассматриваемых им вариантов, его принципы принятия решения и то, как именно он в итоге действует, — это и определяет силу воли человека и его индивидуальность.

Человек — это его выборы.

Нейросе́ти сегодня — полноправный инструмент художника и дизайнера. Современное искусство вообще постоянно расширяет свой арсенал: так в двадцатом веке средствами искусства стали подсознание, промышленные изделия, механические роботы, игральная кость и зрители.

И тем не менее, нейросе́ти всё ещё лишь инструмент художника, как максимум — его соавтор. Потому что именно живой человек ставит задачу, настраивает параметры нейросети́, а в конце работы — фильтрует результаты, отбирая удачные дубли в соответствии с собственным эстетическим чувством.

А главное, чего не хватает нейросети́, чтобы стать художником — она пока ещё не умеет захотеть создать картину.

Мазен Кербаж — ливанский музыкант и художник.

Он играет фри-джаз на трубе — а точнее будет сказать, что он играет с трубой. Послушайте, например, его альбом рингтонов. 

Как и большинство фри-джазовых музыкантов, он играет не только сольно, но и в разных компаниях, самые известные — «A Trio» и «Karkhana». А однажды он собрал в пустом резервуаре оркестр из 49 трубачей.

Мазен — один из организаторов крупнейшего ливанского фри-джазового фестиваля, Irtijal, и продюсер лейбла Al Maslakh. 



Когда музыканты не могли играть вместе из-за ковидемии, Мазен снял про это «Мюзикл».



Он оформил множество обложек — это не удивительно, поскольку Мазен же ещё и художник, автор комиксов. 

В 2006 году, во время Июльской войны, Мазен Кербаж вёл иллюстрированную хронику, которую читали сотни тысяч людей по всему миру. Этот дневник издан книгой — «Beirut won’t cry», но и в блоге по-прежнему доступен целиком, на английском, арабском и французском вперемешку.

Под бомбами Мазен Кербаж записывал музыку, в соавторстве со взрывами и автомобильными сиренами.

Mazen Kerbaj – Starry Night

Я люблю снег, но не люблю Новый год. Меня не радуют многочисленные новогодние традиции, мне противно смотреть фильмы про пьяных людей, голубые огоньки и поздравление президента. Всегда есть люди, которые сердятся, что я отмечаю Новый год в другом месте.

Поэтому двадцать лет назад мы изобрели Летний Новый год и встречали его много раз на природе в летнюю ночь с субботы на воскресенье.

Летний Новый год — это Новый год, где:

— одна большая весёлая компания, а не много маленьких;

— вместо телевизора — костёр;

— наряжают живую ёлку, а не мёртвую;

— едят свежие ягоды и фрукты, а не варенье;

— не мёрзнут и не кутаются в шубы, а купаются и загорают;

— играют в волейбол, а не в снежки.

Что в Новом году хорошо — так это каникулы, когда можно расслабленно заняться порядком, чтением, не торопясь обойти все выставки и всех друзей. И можно заполнить пробелы в своем игровом опыте — я прошёл знаменитые «Fallout», «Full Throttle» и «McGee’s Alice» именно на каникулах.

Мне повезло учиться в школе с Антоном Снятковским, энтузиастом спортивного «Что? Где? Когда?». Он активно играет, пишет и редактирует вопросы дольше четверти века. Благодаря своей активности Антон стал основанием для числа F, ЧГК-аналога числа Эрдёша.

Антон часто зовет поиграть и меня — то с одной, то с другой его командой. Так, в 1997 году мы с электростальской сборной выиграли Открытый чемпионат Москвы среди школьников. Через Антона я познакомился со славной физтеховской командой «Пента», известной своими традициями и победами в «Брейн-ринге».

В 2007 году Антон пригласил меня в звездную команду «ProjeKCt», названную в честь проекта прогрессив-рок-группы «King Crimson». Вслед за музыкальным прототипом на каждом выступлении к названию команды добавлется порядковый номер. Таким образом, официально «Проджект» — это полсотни разных команд. Мы несколько лет играли в Высшей лиге Москвы и выиграли с десяток взрослых турниров.

Семь игроков «Проджекта», включая и Антона, побеждали на Чемпионатах мира по «Что? Где? Когда?» — в разные годы и в разных командах.

Я сам играл на Чемпионате мира лишь однажды, в 2013 году, за ташкентскую команду «НМТТ». Как обычно, Антон пригласил меня на турнир в последний момент. Мы вышли в финал чемпионата и заняли там 9.5 место. Это была моя первая игра в этой команде, и это был последний официальный турнир «НМТТ», больше они ни разу не собирались.

За все это время я написал пару десятков вопросов для спортивного «Что? Где? Когда?» и один из них — как раз про альбом любимой группы «Van der Graaf Generator».

Один из списков на моём сайте — это коллекция разнокоренных омоформ разных частей речи в русском языке. Максим Сидоров, который регулярно присылает дополнения к коллекции, задал про неё вопрос на Чемпионате России по «Что? Где? Когда?».

Бывает, я спрашиваю «как дела?» у одного и того же человека раз в полчаса, потому что для меня это не формальное приветствие, а запрос апдейта по проекту в нашем общем фокусе внимания, дублёр вопросов «ты там долго ещё?», «что показывает градусник?», «кого ты уже обзвонил?», «всё идёт по плану?» и подобных.

— Богдан, расскажи, пожалуйста: как ты представляешься людям?

— Несколько лет назад я сформулировал, что я — художник и мыслитель 20–21 веков. Так чаще всего и представляюсь. Это самоироничное название, но я стремлюсь ему соответствовать. То есть я действительно художник, я действительно мыслитель, вижу свои роли именно так. Другое дело — что я ещё не достиг успехов, достойных энциклопедии. Но ведь и не про всех музыкантов есть статья в Википедии, а они при этом несомненно музыканты.

— Ты говоришь про себя, что ты художник. Что это для тебя значит?

— Я художник в прямом смысле слова, я создаю произведения искусства. Я продаю и выставляю свои работы, у меня есть персональная галерея.

Причём я начал создавать искусство задолго до того, как я понял, что я художник. Мне открыл на это глаза курс философии искусства Андрея Григорьевича Великанова. Я послушал, посмотрел по сторонам и сказал себе: «Так ты же художник! Вот твои картины, они демонстрируются на выставках. Так что давай уже не стесняйся, считай себя и уверенно называйся художником».

Современное искусство — это язык. Эмоциональный, мыслительно-структурный язык, на котором можно обсуждать всё что угодно. Когда вокруг война, художники думают про войну и выражают переживания — собственные или других людей — своими произведениями. И, конечно, современные художники обсуждают и композиционные вопросы, которые касаются только художеств, самого языка искусства. Они расширяют его границы.

Поначалу я с глубоким интересом смотрел на современное искусство, а потом потихоньку начал учиться выражать свои мысли и чувства на этом языке. Смотрю по сторонам, вижу, чувствую то, что происходит, думаю об этом, а потом анализирую, комбинирую, проектирую и в итоге выражаю всё это в виде произведения искусства.

К тому же владение художественным языком помогает мне иначе смотреть на бизнес-задачи, видеть в них неожиданные аналогии и находить новаторские решения.

— А если приблизиться к более практическим и профессиональным представлениям, то какие тебе подходят роли? Аналитик, инноватор, менеджер?

— В первую очередь скажу, что я лидер независимой интеллектуальной команды «Придумаем», которая помогает бизнесам принять решение, разработать и воплотить рыночную стратегию или усилить компанию лёгкими движениями. Мы создавали учебные центры, запускали франшизы, проектировали программы лояльности, исследовали алгоритмы для микропроцессоров — разнообразие растёт с каждым проектом.

— По каким ключевым словам тебя можно найти на «Хедхантере»?

— Меня на «Хедхантере» искать уже поздно. Я — это моя команда, а не один человек по найму.

А в корпорациях подобные роли называются, к примеру, директор по развитию, Chief Research Officer или R&D Lead. То есть лидер команды, которая исследует направления развития бизнеса.

В моей виртуальной трудовой книжке была должность Head of Business Intelligence, а на одной из визиток было написано «Thinker».

— Так, хорошо. Давай тогда перейдём к клиентам и продуктам. Как вас находят клиенты — или как ты находишь этих клиентов? Как они понимают, что им нужна скорая интеллектуальная помощь?

— Наши клиенты — это владельцы бизнесов и руководители крупных проектов в корпорациях. В основном они приходят через рекомендации. Те, кто доволен нашим сотрудничеством, рано или поздно нас кому-нибудь посоветуют.

У нас необычная роль: «ребята, которые решают любые проблемы». Это не так легко продать. Лучше меня этого никто не сделает, поэтому всем клиентам я выдаю виртуальный буклет с рассказом о команде и примерами решённых нами задач.

— Презентация-визитка.

— Да. Кроме того, я выступаю с лекциями в бизнес-клубах, чтобы обо мне и о команде узнало больше людей. Рассказываю о нашем подходе, инструментах и сделанной работе.

Когда я встречаюсь один на один с предпринимателями, расспрашиваю об их бизнесе, и если слышу про какую-то проблему, стараюсь найти решение прямо здесь. То есть тренируюсь узнавать про бизнес-проблемы и их решать, а одновременно с этим — иллюстрирую, как я думаю. А задачи посложнее беру на дом.

— То есть ты буквально делаешь пятиминутный трейлер. Со всеми, с кем ты встречаешься. Это прикольно.

— Не всегда так получается, но рассказывать о команде за пять минут я уже натренировался.

— У многих брендовых агентств есть тестовая неделя исследования задачи клиента, после которой они выкатывают первичную концепцию бренда. А на какие этапы делится ваша работа?

— Бывает, что решение конкретной задачи приходит в голову ещё до того, как ты дослушал вопрос до конца.

Хорошее начало сотрудничества — Мост. Это формат нашей работы, который состоит из двух разговоров по полтора часа с промежутком в неделю.

На первой встрече мы подробно расспрашиваем про бизнес и про конкретную задачу. Где проблема? Как вы это поняли? Какие у вас есть ресурсы? Цели? Аудитория? Первые идеи появляются сразу, на этой встрече. Другие — в ходе переписки. Через неделю мы встречаемся ещё раз, чтобы обсудить мысли, которые появились у обеих команд.

Часто Моста достаточно для того, чтобы сделать первые шаги к решению проблемы, задать направление. Мы нашли слабое место, подобрали примеры, как в этом месте усиливаются другие компании, или сформулировали гипотезы, которые стоит проверить.

Мост занимает всего несколько часов, но приносит результат. И ещё это прекрасный способ на практике познакомить клиентский проект и нашу команду.

Если проблема сложнее и глубже (например, разработка нового продукта), то её за четыре часа не решить. Тогда работа проходит в две или три волны.

Первым делом аудит. По его итогам мы предлагаем оптимизационное решение — несколько быстрых действий, которые исправляют очевидные ошибки в продукте или маркетинге и используют явные возможности.

На следующем этапе мы внедряем революционное решение. Крупный, но всё-таки ограниченный по времени проект. Например, выход на новую аудиторию или смена ценовой политики.

Если мы выбрали направление развития бизнеса, но требуется много итераций, решение может стать эволюционным. Со стадиями, прототипами, тестированиями, попытками продать и так далее.

— Сталкиваешься ли ты с барьерами со стороны владельцев бизнеса, когда они считают, что знают, какую проблему нужно решать, приходят к тебе и говорят: «Нам не нужен аудит, нам не нужен анализ, придумай, чтобы вот это работало»?

— Есть частные задачи, которые я понимаю, как решать. Максимально конкретные. Например, конвертация продукта во франшизное предложение. Если бизнес приходит с подобной задачей, я могу сразу оценить: это задача, которую мы умеем очень хорошо решать, или не умеем, или мы её пока не решали.

Мы любим образовательные проекты, геймификацию, программы лояльности, рекомендательные системы, дизайн бренда и создание новых услуг, и это только для примера — широкий диапазон на самом деле.

Если же это конкретная задача и мы не умеем её решать, а на рынке есть исполнитель, который специализируется на задачах этого типа, например на промышленном дизайне, то тогда этот человек не идёт к нам, а ищет промышленного дизайнера. Если он сам не догадался поискать промдизайнера, мы отправим его искать или посоветуем хорошего.

А если это сложная задача, которую неизвестно, кому можно поручить, то это точно к нам. Мы её анализируем, декомпозируем, сравниваем с другими, ищем решения в других индустриях, пока не появится ясность, а потом составляем план действий. Для нас это самая интересная работа, и чтобы делать её хорошо, мы постоянно пополняем наш арсенал метаинструментов, которые работают в любом проекте: системный анализ, стратегический маркетинг, функциональное проектирование продукта, менеджмент инноваций, приборная аналитика.

Есть ещё два частых случая.

В первом случае клиенты приходят со смятением типа: «Вот у меня рос объём продаж, а потом перестал, хотя вроде бы я ничего не менял. Что случилось?» Эдакая растерянность. Не понимают, как сориентироваться в ситуации и как из неё выходить. И мы разбираемся вместе, анализируем. Наш разнообразный опыт тут очень кстати.

Во втором случае предприниматель послушал мою лекцию и почувствовал, что наша команда может придумать что-то интересное и неожиданное. Приходит и говорит: «Посмотри, что мы делаем; может быть, вам придёт в голову что-нибудь умненькое». Дальше мы вместе стараемся придумать это самое «умненькое», и обычно оно появляется. Это не наша уникальность, а свойство внешней точки зрения — если ты смотришь на чужой проект со стороны, то, поскольку у тебя в голове другие винтики, ты увидишь, что можно оптимизировать. Чем шире твой кругозор, тем больше гипотез. А отраслевая экспертиза клиента поможет эти гипотезы отфильтровать.

При этом подзадачки мы делегируем компаниям-специалистам. Например, если надо провести опрос потенциальных клиентов, то мы поговорим с двумя, сформируем анкету, а потом отправим её человеку, который методично опросит не двух человек, а сто.

— Клиент приходит к вам с проблемой: «Мне нужен логотип», «У нас падает конверсия» или даже «Хотим не знаем чего». А что он получает в результате? Ваши планы оптимизации или революции — как они выглядят? Это набор инструкций из серии «Идите туда, делайте это, нанимайте таких-то»? Или вы помогаете на каждом этапе? Где ты заканчиваешь работать с клиентом?

— Я стараюсь не заканчивать работать с клиентом, а следить за проектом как можно дольше. Мы могли бы предложить решение и остановиться, отправить клиента воплощать его самостоятельно. Но мне это неинтересно, потому что если я придумал решение, я на самом деле не знаю, насколько оно эффективно. Я только предполагаю — с разной, но никогда не стопроцентной уверенностью. Мне важно самому посмотреть на результат.

Поэтому я говорю: «Мы сформировали франшизное предложение, давайте мы поможем вам его внедрить». Это значит, что сначала по разработанным франшизным гайдлайнам с нашей поддержкой открывается собственный или партнёрский филиал, а если возникнут непредвиденные сложности, мы дополним гайдлайны. И только после этого будем продавать франшизу.

Я настаиваю на совместном внедрении, чтобы получить обратную связь от реальности, от реализации. Увидеть ошибки первых запусков, вместе их исправить — и получить надёжное эффективное решение.

— Звучит как полноценный консалтинговый проект, требующий разных экспертиз во всех индустриях. Как ты оцениваешь ваш уровень знаний? Кого берёшь в команду? Как выглядит средний человек в твоей команде?

— Здесь важная мысль, которая должна быть предуведомлением перед ответом на любой твой вопрос: я не классифицирую. Я не вычисляю, кто средний. Нет такого. Задача всё время индивидуальна. Один — мастер оптимизации, другой — отличный изобретатель, а какие-то задачи решаются только командой. Средней температурой по больнице я не оперирую.

В команде есть люди, которые хорошо справляются с опредёленным классом задач. Есть исследователи, которые могут изучить рынок, описать конкурентов, найти данные и сделать выводы. Есть редактор, есть дизайнер. Это специалисты, которые нужны на разных проектах.

Кроме того, есть несколько людей, которые хорошо ориентируются в конкретной предметной области или индустрии. Например, в производстве сайтов или в финтехе. Есть стратеги, которые, примерно как я, уже решали высокоуровневые бизнес-задачи, запускали стартапы, развивали международные продукты и так далее. Но эти люди не работают фултайм в нашей команде. У них есть другие проекты, своя жизнь, но когда нужно, мы подключаем к работе специалиста в конкретной индустрии.

На каждый проект команда собирается по необходимости. Если это маркетинговые проекты, тогда там будут стратег и маркетолог. Человек, который хорошо понимает, как можно развивать продукт, и человек, который понимает, как можно про него рассказывать и его продавать. Если необходим аналитик, мы подбираем в команду аналитика. И так далее.

— Круто, это очень хорошая гибкость.

— Я стараюсь сдружиться с людьми, которые умеют делать примерно то же, что и я. Стратегически смотреть на проект большими блоками, держать всё в голове, комбинировать и изобретать. Кстати, среди стратегов, которых я знаю, большинство — девушки.

— Какая тут закономерность?

— Нет никакой закономерности, пока это наблюдение.

— Какой у тебя основной блок хардскиллов, который помогает быстро структурировать информацию, воспринимать клиентов и принимать стратегические решения? Понятно, что у тебя большой опыт и насмотренность на чужих работах. Но что ещё?

— Ты говоришь «хардскиллы». Я опять тебя на шаг назад отодвину. Я не знаю, какой конкретно скилл считать хардом или софтом, — эту терминологическую задачу мне решать неинтересно. Поэтому я могу говорить про частности, про то, какие черты характера и умения помогают мне в работе, не разделяя на хард и софт.

Главное, как ты заметила, — это кругозор, а также желание свой кругозор расширять. Я постоянно учусь — как фундаментальным дисциплинам (прикладная математика, теоретическая лингвистика, философия искусства, системный анализ), так и конкретным навыкам (переговоры, маркетинг на основе данных, менеджмент инноваций), которые я считаю полезными. Это позволяет переносить модели и методы решения из одной индустрии или научной области в другую, находить решения задач в неожиданных местах.

Следом идёт умение смотреть на проект на разных уровнях, с разного расстояния и с разных сторон. Лет восемь назад я прочитал про это лекцию «Так далеко, так близко» и назвал это свойство трансфокацией. А через какое-то время узнал, что это один из основных навыков системного аналитика — то, что он может смотреть на задачу с разных сторон и на разных уровнях. Важно, что я могу посмотреть и с точки зрения финансового анализа, и с точки зрения процессов, и с точки зрения взаимодействия с клиентом.

С этим тесно связано умение анализировать, разбирать на мелкие части и складывать снова, неожиданным способом. По формулировке Йозефа Шумпетера, инновации — это новые комбинации. И чем шире твой кругозор, тем больше деталей в твоём конструкторе. Какие-то комбинации будут абсурдными только на первый взгляд, поэтому понадобится воображение, чтобы предлагать и обсуждать фантастические гипотезы. Смелость придумывать то, чего не существует.

Другая смелость — не бояться задавать тупые вопросы. И в целом полезно умение задавать много вопросов и с их помощью создавать у себя в голове (или, допустим, на бумаге) картину проекта. Дотошно разбираться, но при этом не доводить своих собеседников до истерики, а пытаться понять их терминологию и мотивы. Умение вести диалог, в котором ты выясняешь, что происходит. Мастерство задавать вопросы настойчиво и мягко одновременно. С тобой должно быть приятно разговаривать — и при этом ты должен точно формулировать и добиваться, чтобы тебя правильно поняли.

Ещё одно умение — это рефлексия. Оценивать то, что ты придумал или сделал, как ты до этого допёр и насколько хорошо это в итоге получилось. Насколько твоё решение оказалось правильным и эффективным.

Необходимо и умение работать с рисками. Оценивать риски важно, но хорошо было бы их ещё уметь снижать. Если у тебя есть какая-то идея, давай ты попробуешь заодно эту идею оценить, реализовать наиболее дёшево — для того, чтобы твоя гипотеза превратилась в знание.

— На первый взгляд кажется, что такой богатый арсенал позволяет решать задачи любого направления и масштаба. Но это, скорее всего, не так. С какими задачами ты плохо справляешься, за какие задачи ты не берёшься, какие — хотел бы уметь решать, но пока не можешь?

— Я не берусь за специализированные задачи, в которых необходимо мастерство, которого у меня нет. Например, сделать 3D-модель, архитектурный проект или снять кино.

Но и в том классе задач, с которыми я сейчас справляюсь, я не достиг глобального масштаба. Если меня выберут советником министра, смогу ли я решить задачи государственного уровня? Правильный ответ — не знаю, я их не решал. Скорее всего, с ходу не смогу, но со временем буду полезным и на этом уровне.

Есть задачи, которые я зафейлил. Бывает такое. Но я стараюсь сделать из этого вывод и перевести себя в нужное состояние. Натренировать то, чего мне не хватило, чтобы эту задачу решить правильно.

Например, когда я во второй раз работал в «Яндексе», мне нужно было выпустить совместный проект с Высшей школой экономики. И я его провалил, потому что решал его на продуктовом уровне и напрасно понадеялся, что с уровнем коммуникации всё в порядке. В итоге — недопонимание и нерешение задачи к нужному сроку.

Но после этого я пошёл на курс Ильи Синельникова по переговорам. И считаю, что сейчас я бы эту задачу не запорол. Я бы точнее фиксировал договорённости, больше задавал бы вопросов и так далее. Здесь проявляется навык рефлексии: разобраться, почему ты решил или не решил задачу.

— Я видела список курсов у тебя на сайте. Спасибо за него большое. Часть я уже прочитала, например курс системного мышления, а часть — абсолютно незнакомые для меня материалы. Теперь спрошу о другом — от чего тебя прёт в твоей работе?

— Прёт меня от того, что я решил новую сложную задачу. Это мотивирует меня на поиск и решение следующей. Когда передо мной много длинных задач, решение которых найдётся не сразу, я буду закисать. Чтобы взбодриться, я разбавляю их задачами с быстрым откликом.

— А что демотивирует? Что огорчает, расстраивает, разрушает поток?

— Демотивирует то, что от меня не зависит и мешает решить задачу. Я сделал всё, что мог, а задача всё ещё не решена — по неожиданной внешней причине.

Например, я потратил несколько месяцев на то, чтобы выполнить критерии получения вида на жительство в Грузии, а мне всё равно отказали — потому что я, по мнению грузинской службы безопасности, представляю угрозу для государства. Аргументов я не узнал даже в суде, это государственная тайна. Соответственно, я потратил много усилий и не чувствую, что где-то совершил ошибку, а результата всё равно нет. И даже не знаю, что надо исправить. Вот это демотивирует.

Поэтому я не люблю работать с государственными проектами. На этом уровне заказчик один, а пользователи другие. Государственные конторы редко заботятся о людях. Бывает, что к нам пришли за разработкой или оптимизацией, мы придумали решение и нам даже заплатили, но проект не состоялся — из-за бюрократии, из-за коррупции или из-за одного равнодушного чиновника.

Встречаются исключения, но это редкий случай. Например, сотрудничество студии Лебедева с департаментом транспорта Москвы. В результате многим людям стало удобнее ездить на общественном транспорте.

Ещё я не люблю проекты, эксплуатирующие человеческие слабости. А особенно те, где требуется обхитрить многих людей, чтобы обогатить немногих. Мне приятнее найти общую ценность для моих клиентов и клиентов моих клиентов.

— А есть ли люди или компании, с которыми хотелось бы посотрудничать? И что-то сделать?

— Нам интересно думать над проблемами, которые касаются многих людей. Например, принять участие в разработке сервиса, который позволит определить по фотографии, рак у человека или просто ссадина. Или на основе интересов туриста автоматически строить персональный экскурсионный маршрут.

— Есть ли проблемы с финансированием таких проектов? Берёшь ли ты проекты в ущерб себе? Или строго следишь за тем, чтобы прогноз прибыли был оптимистичным?

— Для меня материальная выгода — не единственный критерий.

Эффективное решение глобальной проблемы, даже если оно не принесёт много денег, усилит мой авторитет.

Часто я помогаю своим знакомым быстро решить какую-то задачу в процессе дружеского общения. Они поделились со мной проблемой, мы подумали вместе и решили. Плату я за это не беру, но я получаю знания о чужой индустрии и пример решённой задачи, который пригодится в маркетинге или на лекции. За счёт этого увеличится количество клиентов.

Или ещё один пример нематериальной пользы. Вот ты мне написала: «Богдан, расскажи мне, пожалуйста, как ты работаешь. Мне интересно узнать и что-то перенять». И у меня сразу возникла мысль записать и опубликовать интервью.

У меня есть в голове один просветительский проект, который я не хочу превращать в бизнес. Я надеюсь, что он будет сделан под эгидой некоммерческого фонда и этот фонд получит какую-то прибыль. А у команды «Придумаем» в портфолио среди коммерческих проектов появится социальный.

— Можешь рассказать про него? Очень стало интересно.

— Пока нет. Ждите следующих серий.

— Тогда расскажи: что помогает тебе сочетать поток рабочих задач с личными делами? Как ты справляешься?

— Короткий ответ: не справляюсь. Я не мастер себя организовать. Бывает, полдня уходит на то, чтобы заставить себя выйти из квартиры и пробежать десять километров. Это меня так расстраивает, что я теряю мотивацию на несколько дней.

Есть какие-то рутинные задачи, в которые я погружаюсь и из-за этого не делаю важные. По-хорошему надо бы их делегировать, но я этого не делаю и в итоге трачу время на ерунду. Зачем-то борюсь с какой-то одной программкой весь вечер, хотя их десяток, можно просто скачать аналог за пять долларов и больше не мучиться. Но нет, я зависаю в задаче, из которой надо вынырнуть, придумав другое решение. Такое тоже бывает.

Когда у меня много энергии, я могу доставать задачи из инбокса в любом порядке, не сортируя их по объёму и важности, и всё равно к концу дня быть довольным собой.

Сейчас по разным причинам — часть из них очевидные, часть личные — так не получается. Надо бы в первую очередь заниматься самым важным, но я знаю, что у меня всё равно не хватит воли и концентрации на то, чтобы следовать строгому расписанию.

И всё же я стараюсь каждый день сделать хоть что-то, чем можно гордиться. Иногда даже получается.

— На что уходит больше всего энергии?

— На переживания, вызванные войной.

— Гор Нахапетян сказал, что в паре происходят лучшие инновации. Ты с этим согласен?

— Понимаю, что он имеет в виду, но у меня есть возражения. Я согласен в том, что инновации рождаются на перекрёстках разных индустрий, где решения из одной сферы применяются в другой, создавая новые комбинации.

Когда мы в паре, то у тебя одни мозги и какие-то маленькие конструкторские детальки в голове, а у меня другие. Мы их объединяем, и получается что-то новое. Это я понимаю. Но мне кажется, что это не обязательно должно происходить в паре. Внутри одной головы вполне можно собирать новое из кирпичиков разных наборов.

А партнёр мне нужен для масштаба.

Я доволен тем, как я управляю небольшой командой людей, которых давно знаю. Десять-пятнадцать человек — самое то. Руководить большим коллективом с глубокой иерархией, контролировать исполнение задач, мотивировать — это у меня получается плохо. В партнёрстве я беру на себя стратегию, проектирование, документы и аналитику, но мне нужен компаньон, который отвечает за производство.

— Какие люди тебя окружают? В каких сообществах ты состоишь?

— Я стараюсь не терять связь с людьми, если у нас есть общие дела, общие цели или общие ценности.

Например, курс философии искусства Андрея Григорьевича Великанова — это ребята, с которыми у меня общий культурологический и ценностный фундамент. Кроме того, это люди, у которых очень высокая толерантность. Если они дошли до конца курса — значит, они умеют смотреть на явления и на людей, допуская много разных взглядов. В этом кругу сложно представить себе какое-либо осуждение, кроме критики в нетолерантности. С некоторыми из них у меня сохранился личный контакт, мы иногда созваниваемся группой, а когда жили в России — каждое лето навещали Андрея Григорьевича на даче.

Общение сохраняется в чате Школы ченджеров Наташи Бабаевой, в клубе выпускников курса стратегической аналитики Елены Серёгиной, в сообществе закончивших курс по переговорам и отношениям с клиентами Ильи Синельникова.

Доброжелательный и умный юрист Дмитрий Гриц создал вокруг себя сообщество архитекторов бизнес-партнёрств. Наша миссия — помочь людям запустить проект в партнёрстве, договориться друг с другом обо всём важном. Мы обсуждаем наши кейсы, придумываем новые инструменты, исследуем частные варианты партнёрств.

Но для постоянного личного общения мне нужно совместное занятие. Поэтому есть очень мало людей, с которыми я созваниваюсь каждый день или даже каждую неделю. Если я понимаю, что мне какой-нибудь человек интересен, я нахожу общее дело. Иногда оно придумывается в первом же разговоре.

И хотя сам я редко спрашиваю «Как дела?» даже у приятных знакомых, я охотно откликаюсь на их сообщения и предложения встретиться.

— Определяешь ли ты себя через принадлежность к каким-либо сообществам?

— Нет. Даже если какой-то коллектив или образовательный опыт сильно на меня повлияли, я не думаю о себе как о представителе сообщества. Я со всеми этими людьми взаимодействую с интересом, но не более того. Общение редко выходит за рамки тематического. Когда я прихожу на вечеринку, я сижу в кресле и смотрю на то, как люди общаются. В чатах тоже редко открываю рот.

— По мере взросления у тебя была какая-то карьерная стратегия? Или это всё было очень интуитивно и ты никогда не знал в следующий момент, кем будешь?

— Никогда не знал, кем я буду следующим.

Качество, которым обладают многие предприниматели (но оно было бы полезно и другим людям), — это умение замечать возможности и готовность прыгнуть в проходящий мимо поезд.

Когда я заканчивал Физтех, мой друг подсказал мне возможность поработать в университете в США. На майских праздниках он первый раз мне об этом написал: «Вот смотри, тут в лаборатории набирают людей, свяжись-ка с ними». А 12 июля я уже был в Чикаго. Я переехал в другую страну по крайней мере на год (а то и навсегда) примерно за два месяца — и за это время успел сдать сессию и защитить диплом.

Я сознательно сохраняю ресурсы для возможности, про которую я ещё не знаю. Я давно отказался от работы фултайм, чтобы в расписании всегда было свободное место для неожиданного проекта. Этот подход к планированию жизни мне много раз помогал.

— Очень классная подсказка про сохранение ресурса отчасти под новые возможности. Она довольно очевидная — вроде «создайте финансовую подушку». Но отличный обобщённый совет, спасибо.

Как попадают в твою профессию? Какие нужны начальные условия и какие стадии проходятся на этом пути?

— Начнём с того, что я не считаю, что мои задачи может решать любой человек. Потому что не все свойства, которые для меня служат инструментами, можно натренировать сознательно. Думаю, что должен быть ещё склад характера такой.

Но если с характером угадать, то драйверы развития — это интересоваться всем подряд, расширять кругозор и решать задачи в разных местах. Тебе интересна математика — ты решаешь математические задачи, тебе интересно играть в театре — ты пробуешь играть в театре, тебе интересно заниматься каким-то спортом — тренируешься и участвуешь в соревнованиях. Погружение в разные области жизни и тренировка в решении задач из разных наук, сфер деятельности, индустрий и так далее.

В этом плане мне помогла работа в студии Лебедева, потому что там были задачи, в которых я выступал в разных ролях — то программист, то менеджер, то проектировщик, то человек, который просто фонтанирует идеями, не задумываясь, как они будут реализованы. Иногда учёный или редактор, который занудно разбирается со своими лингвистическими задачами. И при этом проекты были из разных индустрий.

Я считаю, что иду в этом направлении с 13 лет, когда я пришёл в электростальский лицей № 8. Там я начал интересоваться всем, на что падает взгляд, — если мне интересно, я туда погружаюсь, чтобы разобраться чуть получше. Не всем людям это по характеру подходит.

И кроме того, у меня есть важное качество, которое я, к сожалению, редко замечаю в людях: не переоценивать самые вероятные и очевидные варианты.

Люди, которые спешат в аэропорт, разворачивают машину за сорок минут до рейса, ведь они знают, что большинство самолётов вылетают вовремя. А я помню про те 12% рейсов, которые задерживаются, и еду дальше. «Чаще всего» не равно «всегда».

Многие люди перестают думать сразу после того, как сформулировали первую гипотезу: «Это же бритва Оккама, если у тебя в голове только одно решение, то оно и есть верное».

А если мне в голову пришло какое-то одно объяснение ситуации, я ищу дальше, потому что не все люди такие, как я. У них другие мотивы, другие обстоятельства, они знают то, чего я не знаю. Поэтому они выберут другой путь. И вот до этого надо докапываться. Спрашивать. Узнавать, а не предполагать. И не рассчитывать на «очевидное».

Люди разные. У них разные системы ценностей, разные желания — и это здо́рово. Высокая толерантность тесно связана с научным подходом — наука изучает и описывает, как устроен мир, а не указывает ему, каким он должен быть.

Есть люди настолько конкретные, что им тяжело допустить само существование других точек зрения. И они делают вывод обо всех по нескольким примерам, один из которых — это они сами. Часто единственный. Если у такого человека есть дача, он считает ненормальными всех, кто проводит отпуск на море. Если он не умер от коронавируса, значит, нас обманывают и эта болезнь не страшнее простуды. Абсолютное обобщение частного случая они называют логикой, а требование ко всем людям быть совершенно такими же, как большинство, — демократией.

Сложно сказать, это неисправимая черта характера или какое-то сознательное ограничение. Не знаю. Но мне тяжело сотрудничать с такими людьми. Мне важно, чтобы у человека была толерантность к чужим точкам зрения.

— Без чего ещё тебе было бы сложно обойтись?

— Ещё мне повезло иметь научное, математическое мышление, на которое я всегда могу опереться. Сложить, умножить, нарисовать график или сказать: «Окей, здесь нужно сделать экспоненциальную зависимость, а здесь лучше разделить на семь частей».

Но люди, у которых нет математического фундамента, а есть какой-то другой, могут не хуже меня решать сложные задачи. Они опираются на свои базовые инструменты, будь то буддизм или сильная эмпатия. Это очень помогает, когда есть основа, в которой ты уверен и на которой можно заземлиться.

— Похоже, я всё спросила. Спасибо, с тобой было легко разговаривать!

— Спасибо тебе за такие глубокие вопросы! Мне было над чем подумать и что сформулировать.

Первые полгода войны я прожил в прекрасной теплой Грузии. Гуляя по улицам Тбилиси, я смотрел под ноги и подбирал бусины, гайки и прочий мусор, из которого сделал ещё одно ожерелье — «Пыль Грузии». Кроме лески, клея и красок — всё это найдено на грузинской земле.

вр̇е́м̇и т̇ичёт.
мой ара́нжəвəй вы́цв̇ил.
йя пəржав̇е́л.

Одеяло не может быть слишком большим.

Резкие действия предсказуемо эффективны, только если они согласованы со вдумчиво разработанной стратегией.

В сервисных анкетах мне не хватает варианта «не имеет значения». Пол важен только в сексе и в спорте. У авиапассажиров логично было бы узнать их вес, но спрашивают вместо этого про день и месяц рождения.

Во многих ситуациях достаточно спросить «как с вами связаться», «как к вам обращаться», «что ещё вам важно про себя сообщить» и, если очень надо, идентификатор вроде номера паспорта.

Критически важное качество предпринимателя — умение достигать своих целей за счёт ресурсов других людей.

В школе этот навык лучше всего развивается у троечников.

Просыпаешься. Тусклый свет. Скоро, наверное, рассветёт. Лёгкий холодок врывается в щели. Тихое неровное постукивание по стеклу. «Что бы это могло быть?» Настольная лампа ничего не прояснила. Любопытство тянется к шторе и ты идёшь вслед за ним, не расставаясь с одеялом. Смотри, это синичка долбит клювом в окно. «Маленькая, замёрзла, наверное.» Как её согреть? Ты уже забыла, что минуту назад сама ёжилась в постели, и пошире открываешь форточку. Но гостья не торопится влететь. «Лишь бы она не улетела, пока я схожу за чем-нибудь съедобным.» Посмотрев на неё минуту, ты всё же уходишь на кухню. Не включая свет, достаёшь из холодильника сало и отрезаешь кусочек. «Там ли она?» Быстро назад — а она уже в комнате! Устроилась на спинке кровати и оправляет крылышки. Как хозяйка! «Ну не зря же я принесла сало.» Ты, налюбовавшись синичкой вдоволь, кладёшь её завтрак на стол и уходишь на кухню, чтобы не мешать.

Закат не ожидал встретить меня в степи, на пустой и сухой дороге между Уралом и Тянь-Шанем — а я, хоть и не подстроил эту встречу, но, по крайней мере, ждал её, перебираясь от одного разочарования к другому, и мысленно отмахиваясь от усталости, жажды и любопытного страха перед неизвестным.

И теперь, благородно повернувшись к засыпающему солнцу спиной, я отошел от дороги за невысокую земляную волну и скинул рюкзак.

Степь плоская только на картинках, так что пришлось поёрзать и поперекатываться с места на место, чтобы хоть как-то оправдать желание спать лёжа, а не на ходу. В конце концов, я застрял между кочками в неустойчивом равновесии. Спина оказалась снизу, а глаза сверху, и перед ними, в совершенной тишине и ровном запахе сухой травы, раскрылось ночное небо.

Луна и облака спрятались, как тихий экскурсовод, оставляя посетителей наедине с Моной Лизой. Звёзды приковывали взгляд и слепили — их оказалось до умопомрачения много. Небо было ярче, чем полярный день, и сложная стройная структура этих искр сводила с ума. Пират, что нашёл затонувший сундук с бриллиантами, и то не был бы так удивлён и обрадован. Ошарашенный, я обводил космос глазами и тонул в его глубине. Неожиданно я обнаружил, что в голове не осталось ни одной старой мысли, только звёзды, там и сейчас.

Привыкнув к свету, глаза стали бродить более спокойно. Проявились отдельные городки созвездий и галактические тропинки. Минуты, часы космических странствий привели к одной звезде, с красноватым или скорее рыжим оттенком. Похоже, она меня заметила давно и просто ждала, когда я в неё уткнусь. Это случилось, теперь взгляд уже не мог от неё оторваться, и исследования продолжались только в небольшой окрестности, с каждым взмахом отклоняясь всё меньше и меньше. В этой области неба она была самой яркой и ничто от неё не отвлекало. Она не выглядела спокойной, просто уставшей. Тёплая, чистая звезда, как раз такая, на пути к которой не боишься состариться и умереть. Наверняка вокруг неё бурлит жизнь — все эти любови, надежды, открытия. Я смотрел и смотрел, забыв, кто я, и куда иду.

Строгий рассвет словно включил свет в зале, полном зрителей, очарованных фильмом, и разочарованных тем, что он кончился. Казалось, прошло всего несколько минут с тех пор, как я здесь, и хотелось спрятаться под креслом и дождаться следующего сеанса. Я так и не заснул, но жалел только о том, что не успел насмотреться. Дорога скоро зашумела, вызывая меня на выход с вещами, и пришлось встать, тем более, что смотреть уже было не на что. И теперь я часто хожу по улице с закрытыми глазами, укрываясь в той темноте, где светит моя звезда.

Ты сидишь в кресле-качалке, накрытый пледом, и разговариваешь со стеной, которая находится прямо перед тобой. Потом ты берёшь в руки карандаш и при пламени свечи рисуешь себя в чёрном. Но тени не могут передать твоих чувств. Встав из-за стола, надвинув шляпу на лоб, ты танцуешь сам с собой до утра. Но что-то тебе говорит: ты не одинок.

Ты идёшь играть в бильярд против себя самого и проигрываешь. Но — вот уже без пятнадцати полдень и пора начинать новую игру. Ты меняешь себе имя и шляпу, снимаешь обувь, становишься в траву и уходишь для того, чтобы посмотреть на свой дом издалека. Тебе щекотно и печёт солнце. Ты возвращаешься в пустую комнату, понимая, что ты не одинок.

Вот и вечер. Поднимаешься по лестнице наверх и достаёшь свой саксофон. Ты бережно протираешь его и вставляешь мундштук. Потом, держа саксофон в руке, идёшь на берег. Заходишь в воду, становишься поудобней, накидываешь ремень, кладёшь пальцы на клавиши, обнимаешь губами мундштук и начинаешь играть.

Глубоко в небе блестят звёзды, твои ноги окатывают волны. Ты играешь и слышишь, как тебе вторит контрабас, а вскоре и флейта. Главное — помни: ты не одинок.

«Чёрт меня побери! Это же конец света!» — было слово. Первое, что решился произнести вслух Господь. Но его некому было услышать. И некому было сказать что-то вроде: «А Господь-то голый!» или «Кто на этой неделе главный?!». Всё и все были ещё в проекте, но план уже был, и план прелестный. Бог продумал всё до мелочей, ведь он не человек, и не имеет права ошибаться. Когда всё было зарублено на глиняном носу, Господь тут же приступил к работе.

Перво-наперво Бог придумал время. Всё гениальное просто — и неповторимо. Мгновения и вечности, секунды и октавы, память и провидение, пульс и климакс.

Сразу, не теряя времени, Господь создал свой светлый образ, в последствии ставший примером для подражанья. Руки для порицания и распятия, пальцы для одобрения и определённости, глаза для понимания и заката, уши для музыки и серёг, губы для поцелуя и усмешки, язык для молитвы и признания, сердце для веры, надежды и любви, а мозг — для символа души. Последнее — это ноги — для красоты и чечётки, и веки — как полотно для проектора сна, коими Бог, уже уставший, не преминул воспользоваться. И видел он себя, когда был ещё совсем маленьким.

С третьего подхода Господь соорудил мир. Мир со всеми его законами. Закон сохранения энергии, аксиома Цермелло, теорема дедукции, скорость света, принцип Дирихле и уравнения Максвелла. Фантазии и воображения, как и следовало ожидать, у Всевышнего необозримые закрома. Создав теорию невероятности, Господь с улыбкой плюхнулся в теперь уже свою мягкую постель и продолжил прерванный сон.

Наутро, расчесав бороду, Бог приступил к рождению своих соседей — ангелов и демонов, слонов и аистов, португальских корабликов и морских коньков, ланей и прочих тварей. Тогда мир и наполнился хаосом и тишиной. Поросячий визг, жужжание мух, топот бизонов, соловьиные трели доносились отовсюду. Господь заткнул уши, и, отошед в сторону, вылепил первого парикмахера, потом женщину лёгкого поведения, царя, мечтателя, матадора, повариху, коммивояжера и дальше, дальше, дотемна ваял, лепил, ковал, творил.

Но чего-то не хватало. И весь следующий день Всевышний писал историю мира, придумывал мифы, языки и традиции, географические названия и родственные связи. Пушкин и столетняя война, пришествие Христа и картины Босха появились тогда, на пятом шаге мирозданья.

И даже после пяти дней изнурительной и увлекательной работы скука не покинула Всевышнего, и, встав пораньше, Господь стал придумывать себе развлечение. Игру «Жизнь». Разработал правила: разные там Совесть и Подлость, Справедливость и Удачу. Правда, Бог сам себе дал фору: установив правила, сразу же их забыл, чтобы случайно не проболтаться; решив, что «сам догадается, раз такой умный». Поле для игры было уже готово и остаток дня он придумывал выигрышную стратегию: для партнёра позаковыристее, для себя — любую другую., но для честности соперник должен играть за себя, а Господь — за всё остальное, так что раздумывать долго не придётся.

«Ну, кажется, готово» — решил Всевышний и в предвкушении долго ворочался с ног на голову.

С рассветом, невыспавшийся, но радостный, Бог намылил шею, надел лиловый мундир, внимательно рассмотрел себя в зеркало и занялся созданием своего друга, соперника, собеседника, партнёра. Во всём такой же, как и Господь (кроме одного — роли), он получился достойным своего напарника. По-дружески они обсудили мелкие детали, исправили возможные будущие ошибки и устранили наивные лазейки.

Вечером, после долгого задушевного разговора, их уже невозможно было отличить Бог от Бога. Закончены последние приготовления, Случай определил начальные условия Игры. После «Ни пуха, ни пера!» — «К чёрту!» один из них далеко спрятал память другого и поставил его пешкой на бесконечную доску Игры «Жизнь». Началась партия. Кто победит: Господь или Ты?

Сон манит. Сон меня зовёт.
Сон сладкий, сон беспечный.
Подходит, за руку берёт:
Просты и плавны его речи.
Ведет меня за грань заката,
Где есть лишь образы и тени.
Где облака плывут на запад,
Там нет усталости и лени.
За горизонтом нет прохожих —
Здесь каждый друг или ребёнок.

Весёлый лёгкий мотылёк,
Сев на травинку, крылья сложит,
Похожие на листья клёна,
Прервав на время свой полёт.

Я каждый вечер повторяю
Мечты и планы про себя,
То, что на завтра оставляю
И на начало января.

То, что хочу от этой ночи,
Луны и завтрашней зари,
И от тебя — ну хоть немного
Своей души мне подари.

Тебя прошу поторопиться —
Ведь я могу и не успеть
Твоим подарком насладиться —
Я собираюсь умереть.

Но не грусти — в том нет печали,
Что вдруг с карниза я сорвусь:
Из неизвестной, мутной дали
Я вновь когда-нибудь вернусь…

Полнолуние. Свеча.
Кровь живая горяча.
Копоть. Битое стекло.
Смерть потоком унесло.
Джаз. Страдание. Игла.
Красота не помогла.
Чистый лист. Чернила. Смех.
Вера. Память. Птица Стерх.
Шея лебедя. Полёт.
Соловей в ночи поёт.
Крыши нет. Остались стены.
Окна? Дверь? Лишь нож для вены.
Небо. Слабость и гранит.
Страх. Скала. Пейзаж томит.
Сон-искатель. Сон-подлец.
В гости ходит лишь пиздец.

Темно-синий бумажный квадрат.
Кровяная аморфная лужица.
Ностальгии по жизни парад
Словно радуга в памяти кружится.

Петербург марширует по площади —
Перегаром пропахший матрос.
Флаг Андреевский в небе полощется
Перекрестием синих полос.

Изумруд на двенадцать карат
Зеленеет в оправе серебрянной
Иисус или Понтий Пилат
Станет образом, всеми лелеянным?

Чисто-белым покрашена свастика
Из железа на фоне небес.
От звезды ярко-красной из пластика
Убегает испуганный бес.

Господи праведный!

Прости грехи и проступки мои, ибо безгранична милость твоя. Очисти сознание моё, Боже, от неверных помыслов и надели здравым рассудком и добротою, чтобы я был во благо миру.

Избави, Господи, детей своих от безумия моего, так как не их вина в нём. Открой мне глаза и сердце, чтобы видеть цель честную и преграды на пути моём. Позволь мне вздохнуть глубоко и спокойно, потому как силы мои истощены.

Услышь меня, Господи, ведь ты надежда моя. Поверь мне, ибо я доверяюсь тебе. Надели, Боже, меня уверенностью, храбростью, терпением, смекалкой и бесславием, чтобы не свернуть и не остановиться, и они принесут тебе радость и счастье детям твоим.

В те времена, когда земля только издалека напоминала то, что она есть сейчас, люди не знали вкуса жареного мяса. Они нарезали добычу тонкими полосками и оставляли греться под солнцем.

Как-то весной, во время охоты на диких свиней один индеец заблудился и столкнулся нос к носу с ягуаром. Охотник замер и приготовился к смерти, но ягуар был настроен дружелюбно. Он пригласил человека к себе в логово. Ягуар жил один, и в его доме был беспорядок. Он угостил охотника жареным мясом — ягуар знал секрет огня. Во время еды человек спрятал в своей одежде небольшой кусок необычной пищи. Вечером ягуар показал ему дорогу в деревню, и велел никому не говорить о том, что произошло и особенно — о жареном мясе и о том, где живет ягуар.

Но по дороге назад охотник делал пометки на деревьях. Когда он вернулся, оправдывая своё долгое отстуствие, не сдержался и рассказал о своем приключении. Конечно, ему никто не верил, но он достал кусок жареного мяса и дал его попробовать сомневающимся. Пища понравилась индейцам, и они решили добыть секрет её приготовления. Наш охотник вспомнил о запрете ягуара — но поздно — сказанного не воротишь. Пришлось рассказывать все до конца.

На следующий день к ягуару отправились послы, чтобы узнать у него рецепт. Ягуар расстроился тому, что люди не умеют держать своё слово, но не разозлился. Он пообещал людям открыть секрет жареного мяса, но попросил взамен девушку, которая согласилась бы стать его женой, жить с ним, и, с течением времени, превратиться в ягуара.

Люди ответили, что сейчас в деревне нет незамужних взрослых женщин, и надо подождать осени, когда будет очередной обряд посвящения. Сделка была отложена до осени.

Тем не менее, люди часто бывали у ягуара, и ели жареное мясо, которое не умели готовить сами. Ягуар всегда встречал их дружелюбно, но с каждым днем его глаза были все более и более грустными. За это время он научил их некоторым приемам охоты и несколько раз они охотились вместе.

Тем летом выдалась жестокая засуха, и всем животным, в том числе и диким свиньям пришлось пить незнакомую воду, а она оказалась зараженной. Многие животные погибли, а люди, которым пришлось есть их сырое мясо, отравились, многие индейцы умерли, особенно женщины и дети.

Тогда люди пошли к ягуару и попросили у него отдать рецепт жареного мяса сейчас, и ещё раз пообещали отдать ему девушку во время осеннего праздника. Ягуар сжалился над людьми и отдал им свой костер и научил его поддерживать, и показал, как жарится мясо. Люди оправились после засухи. Теперь дорога к логову ягуара заросла травой — ведь у людей был огонь.

Наступило время осеннего праздника, и оказалось, что в деревне подросло и готово к взрослой жизни гораздо больше юношей, нежели девушек. И люди, забыв про ягуара, — или сознательно решив его обмануть, распределили новых женщин между собой.

На следующий день в деревню пришёл ягуар. Люди, понимая, что виноваты перед ним, накормили его своимим блюдами, которые готовились к празднику, посадили его на самое почетное место, и вообще обходились с ним очень уважительно и почтенно. Но когда ягуар напомнил им, зачем пришел, им пришлось сознаться в том, что они опять не сдержали свое слово. Ягуар ничего не ответил и ушёл восвояси — только глаза его стали совсем грустными. Скоро люди забыли об этой неприятности.

Наступил сезон дождей — и особенно сильный ливень потушил все костры в деревне. Теперь люди поняли, что они не умеют сами разводить огонь. Конечно, они направились к ягуару — но они уже не смогли найти его убежища.

Так люди потеряли огонь из-за того, что не умеют держать свое слово, а ягуары с тех пор едят только сырое мясо — и у них всегда печальные глаза.

— Богдан, добрый день! Расскажите, пожалуйста: чем вы занимаетесь, что написано у вас на визитках?

— У меня нет визиток. Для работы они мне не нужны.

— Как вы тогда представляетесь при встречах?

— Я — генеральный директор и совладелец проекта «Клаустрофобия», который первым в России начал делать квесты в реальности. И сейчас мы являемся самой крупной в мире сетью этого направления.

— В детстве вы, наверное, тоже любили квесты, загадки, наверное, Перельмана всего перечитали?

— Перельмана я не очень любил, скорее уж Мартина Гарднера — первое образование у меня математическое. Но не то чтобы меня интересовали квесты — компьютерными играми я никогда не увлекался. Меня больше привлекали активные занятия. Лыжами беговыми занимался вполне профессионально, целых десять лет. Ходил в походы на байдарках, катамаранах. Играл в любительском театре.

— А как вы заработали первые деньги?

— Летом 1995 года мы с Олегом поехали в дом отдыха на берегу Чёрного моря. Бесплатно, но с условием, что будем там иногда работать. Так что в первый в своей жизни рабочий день я счищал свиньям объедки в столовой. Мы занимались этим без возмущения и даже с шутками, но руки были мелко изрезаны в кровь одноразовой посудой из фольги и плавать в солёном море было больно. Брезгливость у меня после такого опыта критически низкая. Первая запись в моей трудовой книжке появилась через два года: гардеробщик.

— Богдан, вы упомянули, что первое образование у вас было математическое…

— Сначала я учился в Московском физико-техническом институте, занимался прикладной математикой. Мне это было интересно. Это очень полезное образование: помимо математики, оно научило меня ориентироваться в жизни, самостоятельно принимать решения, воспитало общественно-социальные и логические навыки. Мне не хотелось заниматься чистой математикой — интересовала систематизация как подход. Я хотел выявлять структуры именно в гуманитарной области. Поэтому я получил второе образование в Институте лингвистики РГГУ. Следующие пять лет я преподавал старославянский язык. Параллельно я начал работать в студии Артемия Лебедева, с 2007 года и до сих пор участвую в нескольких студийных проектах.

— То есть вы успеваете работать сразу в нескольких направлениях?

— Да, до июня занимался сразу пятью параллельными проектами. К примеру, я работал ещё и в «Яндексе», с 2011 по 2014 год. Уже работая у Лебедева, я отучился в Школе анализа данных — это образование, аналогичное магистратуре, курирует его «Яндекс». И потом ребята позвали меня работать в отдел лингвистики. Это была первая работа, близкая моей специальности, — лингвистическое программирование. Я проработал в «Яндексе» три года, а потом пришлось уйти, потому что свой проект требовал всё больше времени… «Клаустрофобия» — первый проект, где я начал работать сам на себя. Причем мои партнёры, у которых уже был бизнес, удивлялись, что я не могу воспринимать деньги компании как свои. Первое время то, как успешно развивается наша компания и сколько средств на счету, я воспринимал как очки в компьютерной игре; критерии, по которым оценивают качество моей работы, а не деньги сами по себе. Это для меня маркер — насколько хорошо я работаю. Со временем эта проблема исчезла.

— То есть у вас столько интересных задач, что некогда подумать, куда направляются денежные потоки?

— Когда мы только начинали собственные квесты, меня увлекал процесс придумывания задач, всей этой схемы, структуры, рейтингов. То есть использование математики в жизни. А сейчас приходится заниматься бюрократическими вопросами, договорами, стратегией компании и ещё многим таким, что не очень интересно.

— А нельзя эту работу переложить на кого-то другого, чтобы самому заниматься тем, что действительно интересно?

— Нельзя никому доверить денежные потоки своей компании. По крайней мере, пока это не получается. Также никому нельзя доверить переговоры с клиентами и партнёрами. Конечно, мы делим эти обязанности с партнёрами, но всё равно обсуждение договоров и подсчёт баланса — это моя история.

— Во всём есть свои плюсы и минусы. Могли бы вы раскрыть три положительных момента, ради которых остаётесь на этой работе?

— Честно говоря, я верен работе не из-за положительных моментов, а из-за отрицательных — мне важно разнообразие текущей деятельности, решение различных проблем. Из «Яндекса» я ушёл главным образом потому, что работодатели хотели, чтобы я работал фултайм. Но я не могу заниматься чем-то одним, у меня много интересов и есть огромное желание думать над разными задачами и проектами. Круг задач в «Яндексе» был узок, хотя сама по себе работа мне была интересна. Но хотелось разнообразия.

— «Яндекс» вообще не любит, когда их сотрудники занимаются побочными проектами, и, видимо, вы им были очень ценны, раз они мирились с такой ситуацией достаточно долго.

— В итоге при реорганизации меня поставили перед выбором, и я ушёл. Я предпочитаю делать те вещи, которые никто кроме меня сделать не может. В «Яндексе» были такие задачи, которые кроме меня никто не решал, но они все были из одной области. Я ещё хотел бы доделать в этом направлении какие-то вещи, которые начал (кажется, что только я могу их завершить), но сейчас у меня нет на это времени. Поэтому сейчас я стараюсь перепоручать сотрудникам всё, что только возможно, а сам концентрируюсь на тех задачах, которые кроме меня никто не решит.

— Как при такой загруженности вы успеваете находить и развивать новые идеи?

— Я время от времени консультирую ребят из студии Лебедева, это поддерживает необходимое разнообразие. Часто езжу на фри-джазовые фестивали, иногда пишу про них репортажи. В прошлом году у меня было шесть таких поездок, в этом году будет примерно столько же. В пятницу я улетаю в Австрию, через неделю — в Лондон. Просто для того, чтобы послушать музыку и выразить свои впечатления в тексте. Знаком со многими музыкантами, иногда свожу их с российскими организаторами и помогаю приехать с концертами. Эта культурная активность помогает разряжать мозги. Кстати, «Клаустрофобия» тоже была проектом, не предполагавшим бурное развитие. То, что сейчас происходит, было для нас неожиданностью. Мы быстро сориентировались и поняли, что надо делать, но изначально на такой успех не рассчитывали.

— Ваше первое вложение в проект «Клаустрофобия» — миллион двести тысяч рублей?

— Да-да, мы всем так говорим.

— Вы рассчитывали, что через полгода всё это окупится и вы остановитесь?

— Мы считали, что если окупится за полгода — уже хорошо, хотя это был самый пессимистичный прогноз. То есть мы подсчитали, что ничем не рискуем, в крайнем случае останемся с тем же вложенным миллионом.

— Богдан, вы говорите и пишете, что собираетесь покорять рынки других стран. Есть уже конкретные шаги или пока существуют только планы?

— У нас строятся локации в Амстердаме, Филадельфии и Майами, сейчас мы выбираем помещения в Нью-Йорке и Берлине.

— Звучит очень круто! Вы говорите об этом совершенно не таким тоном, как можно было бы предположить. Понятно, что все ваши будни разнообразны, но как всё-таки проходит типичный день в офисе?

— Я редко бываю в офисе. Раньше бывал часто, а в последний месяц всё пошло иначе: на этой неделе я был в офисе три-четыре раза, а всю прошлую неделю провёл в Нью-Йорке. Если же говорить про день в офисе, то тут ничего интересного, самое интересное происходит вне офисных стен. Например, в среду я ездил в Екатеринбург. Прилетел рано утром, встретился с партнёром. У нас там строится пять локаций, надо было успеть их объехать за один день, оценить обстановку. Нужно было самому пройтись по квестам — понять, что исправить; сделать замечания, дать советы, обсудить рекламную стратегию с партнёром. Это довольно типичная история. Бывает такое, что я ночью прилетаю из Чебоксар, а утром улетаю в Лиссабон. Или прилетел из Берлина утром, а днём поезд в Ульяновск.

— Это то, о чём вы всегда мечтали? Или частые переезды по делам — необходимость?

— Я и раньше много летал, но преимущественно на фестивали, а сейчас ещё добавились перелёты по работе. Я стараюсь совмещать: если лечу по делам, в каждом городе обязательно захожу в музей современного искусства.

— «Клаустрофобия» — в умах и сердцах тысяч людей, которые пытаются повторить ваш успех, открыть что-то похожее. Только на рынке Москвы появилось несколько десятков разных комнат с квестами. Насколько приятно быть основателем целого течения, которое разрастается на глазах? Какие ощущения?

— Мне интересно попробовать, увидеть изнутри. Многие идеи не оправдались или начали выглядеть совершенно по-другому. Всю жизнь я занимался созданием виртуальных проектов, а тут проект, в котором даже можно самому построгать, сделать что-то своими руками.

— С кем вы жили в детстве?

— Мои мама и папа — преподаватели. Папа — директор образовательного центра. Кроме того, в детстве я много времени проводил с бабушками и дедушками, они многому меня научили.

— Как вы проводите свободное время, если оно есть?

— Как ни странно, свободное время стало появляться. Но, во-первых, я всё время продолжаю учиться, мне без этого скучно. Сейчас я хожу на лекции по философии искусства. У меня есть художественные проекты: один, абстрактный, мой собственный, а второй, концептуальный, разработан совместно с друзьями. Мы собираемся довести его до ума и устроить выставку. Я отремонтировал мастерскую и гораздо больше времени, чем раньше, провожу рисуя или мастеря.

— Возросший доход помогает реализовывать другие проекты?

— Я бы не сказал, что деньги сильно изменили мою жизнь. Мне не так много нужно: я мало ем, мало сплю. У меня всегда много денег уходило на музыку, я её покупаю за деньги, в отличие от многих других людей. И сейчас гораздо больше денег стало уходить именно на музыку. Но это скорее количественный переход, чем качественный. К примеру, на ремонт мастерской ушло не так много средств, и делалось это на мои личные деньги, которые у меня были и раньше. С опытом «Клаустрофобии» я стал больше понимать в ремонте, и у меня появились друзья, которые разбираются в этом ещё лучше, они мне помогли. То есть стало проще скорее в человеческом плане, а не в денежном.

— Вы сказали, что вам почти ничего не нужно. А можете назвать что-то, без чего вообще не сможете прожить?

— Во-первых, музыка. Я слушаю её постоянно, без этого вообще не могу существовать. Если куда-то лечу, беру с собой большие наушники. Месяц назад я возвращался из Берлина, и «Аэрофлот», скажем так, потерял мои наушники, они пропали из багажа. Я очень переживал, пока не купил новые. На несколько дней остаться без наушников мне было сложно. Вообще я музыку слушаю постоянно, иногда параллельно с другими делами. В основном это фри-джаз. Во-вторых, мне нравится решать задачи. Моя любимая книга — «Конкретная математика» Грэхема, Кнута и Паташника. Я беру её с собой в поездки, решаю разные задачи и всё время двигаюсь дальше. Стараюсь поддерживать мозг в режиме решения задач. Иногда случается, что я натыкаюсь на интересную задачу и сижу решаю её вместо того, чтобы бежать в банк и по другим делам.

— А отвечать на вопросы из «Что? Где? Когда?» вам нравится меньше? Вы же и в этой игре участвуете.

— Это просто способ проведения времени. У меня есть друзья, которые играют постоянно, и мне с ними интересно общаться. В прошлом году я участвовал в чемпионате мира по ЧГК. Мне неинтересно общаться с друзьями просто, допустим, за кружкой пива, мне интересно делать что-нибудь вместе, для меня разница очень существенная. И «Что? Где? Когда» — это просто одно из занятий, которые мы можем разделить друг с другом. Обычно, собираясь чем-то заняться, я оцениваю: лучше это делать одному или можно кого-то привлечь. И «Клаустрофобия» получилась именно так: в принципе я мог сделать всё самостоятельно, но мне показалось, что с друзьями будет лучше. В итоге не жалею об этом. Получилось гораздо лучше, чем если бы я занялся проектом в одиночку.

— Мы поговорили об играх и музыке. А книги вы читаете? Есть время на что-то кроме задачников?

— Я раньше читал много художественных книг, а сейчас переключился на нон-фикшен, но иногда читаю и художественные. У меня есть список всего, что я когда-либо прочитал.

— Почему вы решили составить список?

— Я часто рекомендовал друзьям книги, и в конце концов оказалось, что список — достаточно удобный способ рекомендаций.

— Восхитительно! Ну и такой вопрос: что бы вы сделали, если бы у вас была волшебная палочка?

— У меня есть время, которое я трачу на увлечения. Сплю я дважды в сутки: прихожу домой вечером и засыпаю на три часа. Потом просыпаюсь, и у меня появляется какой-то промежуток времени, в течение которого мне никто не звонит, не пишет, никто ничего от меня не хочет, и я занимаюсь тем, что мне приятно: слушаю музыку, читаю, что-то мастерю. Потом я снова ложусь спать на три часа. И мне бы хотелось, чтобы этот промежуток между сном был раза в четыре длиннее. Чтобы у меня было больше времени, когда рядом никого нет и я делаю всё, что хочу. Не чтобы в сутках было больше часов, а именно чтобы было больше времени, когда я могу побыть в одиночестве.

— И давно вы пришли к такому графику?

— Я давно заметил: после сна у меня лучше работает голова. Поэтому мне удобнее, когда удается поспать несколько раз в день. Так у меня больше времени, когда я недавно проснулся.

— Чем вы больше всего гордитесь в своей жизни?

— Я не могу сказать, что это моя заслуга или повод для гордости, но есть такая штука, к которой я стремлюсь… Я никогда не стремился быть первым, постоянно специализируясь в какой-то одной области. Но мне всегда интересны многие вещи, и во всех них я хотел бы достичь уровня выше среднего. Грубо говоря: получаю в интересующей области твердую четвёрку, после чего перехожу к освоению других вещей и навыков. То есть я поучился лингвистике, у меня есть какой-то набор знаний, который я могу применять в жизни, и дальше я не развиваюсь в этом направлении как учёный. Мне интереснее то, что можно применить в жизни, использовать в синтетических проектах, требующих знаний и умений в разных областях. Вот это про меня. Я стремлюсь к тому, чтобы у меня был разносторонний опыт. Хочу делать разные вещи, недоступные специалистам в узких областях.

— Но математика вас не покидает?

— Это сла́бо сказано! Математика — это скелет всего. Мне кажется, даже если вы не хотите, чтобы ребёнок стал математиком, то всё равно с 10 до 15, а лучше до 20 лет он должен заниматься математикой как можно серьёзнее. Потому что потом она поможет в любой области — экономисту, лингвисту, инженеру, кому угодно.

— Что бы вы посоветовали тем, кто ещё ищет себя? Как найти дело, которое принесёт удовольствие?

— Пробовать как можно больше! Не бояться рисковать и делать какие-то вещи, которые не доставляют удовольствия. Я тоже так работал и знаю, что это такое: даже если работа не нравится, навыки могут пригодиться в дальнейшем, для других интересных проектов. Если можешь попробовать — пробуй!

каза́лəс̇, мы м̇ичта́им
а ла́з̇ирнәх м̇ичя́х.
но н̇ет, әтә был да́йсән.

В Питере мы раз в месяц собирались небольшой дружеской компанией предпринимателей, поговорить о том, что нас волнует, или поиграть.

Все — деловые, занятые, серьёзные, поэтому собирались штрафовать или не пускать опаздывающих. Но вот мои аргументы против:

— У меня и так много контекстов, в которых мне дорого опаздывать. А мест, куда я могу спокойно опоздать на 15 минут и мне ничего за это не будет, — прямо скажем, дефицит. Наши встречи хочется чувствовать не только эффективной, но в первую очередь комфортной средой, без формальных методов накручивания тревожности.

— Если кто-то другой немного опаздывает, а я пришёл вовремя, это мне тоже нравится. Ведь можно просто поболтать! Регламентированных встреч мне хватает, а времени для свободного общения с хорошими людьми без правил и протокола — нет.

— Если кто-то сильно опаздывает — предупредит. Начнём без него, вольётся, когда придёт. Но и это не та ситуация, которую я хотел бы нагружать чувством вины, обиды или безличным наказанием, даже небольшим.

Оценка риска — это обусловленный прогноз: к чему приведёт событие, действие или стратегия?

Чтобы оценить риск своего поступка, нужно ответить:

— Какие потери или пользу я получу (включая затраты на реализацию)?

— С какой вероятностью?

— К какому моменту?

Оценивая риск, я сравниваю альтернативные сценарии между собой. Причем, «поддерживать текущее состояние» и «пусть идёт, как идёт» — тоже стратегии, которые стоит рассмотреть. Они могут привести к неприятностям, которых можно было бы избежать.

Более строго, оценка риска — это построение набора зависимостей математического ожидания баланса пользы и потерь от времени, обусловленных разными начальными событиями, действиями или стратегиями.

— Самое важное слово для вас сегодня

— Ясность. Как искренность, как понимание, как символ мира.

— Какую книгу вы советуете прочитать?

— Барри Виндзор-Смит, «Монстры» (2021)
Безупречно нарисованный графический роман о последствиях войны. Без кровавых батальных сцен, без бомбардировок, но с увечьями и болью, которые передаются по наследству.

— Что вам помогает, где вы находите силы?

— Движение
В моём случае это бег. Йога и боксёрская груша тоже подошли бы.

Созидание
Мне повезло — я художник. Я с головой погружаюсь в процесс перевода своих впечатлений и переживаний в свои картины.

— Какую картину вы советуете внимательно рассмотреть?

— Я люблю думать над абстракциями, потому что они строят композиции из моих собственных ассоциаций. Масштабные картины Джоан Митчелл, яростные полотна Кадзуо Сираги, первобытные работы художников движения «КоБрА».

Пьер Алешинский, «Под вулканом» (1975)

— Какое музыкальное произведение вы советуете послушать на этой неделе?

— Мазен Кербаж, «Звездная ночь» (2006)
Во время бомбардировок Июльской войны ливанский трубач Мазен Кербаж продолжал записывать музыку. В соавторстве со взрывами и автомобильными сиренами.

— Какое стихотворение вы повторяете самому себе?

— Вадим Кузьмин, «Мы идём в тишине» (1988)

Мы идем в тишине по убитой весне,
По разбитым домам, по седым головам,
По зеленой земле, почерневшей траве,
По упавшим телам, по великим делам,
По разбитым очкам, комсомольским значкам,
По кровавым словам, по голодным годам.
Мы идем в тишине по убитой весне,
По распятым во сне и забытым совсем.

Ворох писем, не скучай.
Похоронка, липкий чай.

— А что вообще делать?

— Сопротивляться. Не брать повестку, не подчиняться приказам, не принимать навязываемую мораль. Не сдаваться вранью, беспомощности, депрессии.

— Мысль о каком человеке вас поддерживает?

— Пабло Пикассо. Его трудолюбие, открытость к тому, что происходит, готовность изобретать новые средства выражения.

в̇ирну́ццә бә ф ста́руйю жыз̇н̇.
ә то но́вәи —
х̇иро́вәи.

Камни собраны на берегу фьорда, жёсткая проволочная основа и фурнитура креплений подобраны на улицах Осло. Камни хрупкие, будут ломаться и осыпаться, оставляя зияния. Так и задумано.

Я расположил почти двести своих картин на плоскости с двумя осями:
— по мере условности связи между картиной и её названием,
— по тому, на каком этапе создания картины возникло её название.

Кластеры

Текст

На картине есть текст и он стал названием картины. На нескольких картинах этот текст написал я, как того требовала творческая задача, но чаще всего этот текст был уже написан на одной из материальных частей картины.

Источник

Названиями моих посвящений художникам часто становятся названия их работ, на которые я опираюсь. В четырех случаях я изобразил конкретное строение и так же назвал картину.

Объект

Название картины — это название объекта, который я хотел нарисовать. Иногда его нелегко узнать, но у меня в голове с самого начала было что-то конкретное. Это четверть всех картин.

Символ

Название тесно связано с изображением, но они не равны друг другу. Например, «Хертвиси», «Ку-ка-ре-ку», «Твин Пикс», «Дезинфекция».

Ассоциация

Связь между картиной и её названием условная, ассоциативная. Большинство моих абстрактных картин именно такие, их названия я выбираю уже после того, как картина готова. Нормально, что у зрителей картина вызывает другие ассоциации.

Иногда это ассоциация не с результатом, а с процессом или техникой. Таковы, например, «Жонглёр» и «Геотактика».

Метод

Название картины отражает метод, технику создания. Например, «Роршах», «Случайность», «Автоархеология».

Ключ

Название необходимо для понимания картины, объясняет её, обосновывает. Среди таких названий — «Симметрия перемешанной шахматной доски», «Семь шагов к простоте», «Mmoossee», «Blank square», вся серия «Украинско-грузинский словарь».

Цитата

Названиями восьми картин стали цитаты из чужих текстов, иногда дословные, иногда чуть измененные. Примеры: «So long and thanks for all the fish», «Maybe Saturn, maybe Jupiter».

Уникумы

— «Великих людей не забывают» — название газетной статьи, из которой вырезана основа картины.

— «Вернер фон Браун скрывается от дождя под сенью дуба в Сен-Мало» — так Дмитрий Крюков подписал мой абстрактный рисунок, а я сделал из этого рисунка картину.

— Минск был разрушен во время Второй Мировой войны и отстроен заново, поэтому картину про него я назвал «Фениксом».

Момент называния

Названия 3/7 моих картин прямо следуют из задачи, 2/7 названий появились только в процессе работы, а оставшиеся 2/7 картин названы уже после того, как были готовы. Несколько картин получили свои названия через много месяцев или даже лет после создания.

Название картины я обычно пишу на обратной стороне вместе с датой и подписью. Случалось, что я менял (чаще всего, уточнял) название картины уже после её добавления в портфолио.

Из знакомства с клоунадой я вынес, что:

— Игра не мешает самовыражению, наоборот, она создаёт безопасную среду. Правила нас защищают, а маски и красные носы — освобождают.

— То, что происходит, важнее того, что запланировано. План, который не зависит от аудитории, провалится. Важно не донести бревно, а взаимоотношения, которые выстраиваются, пока мы несём бревно.

— Зрителю интересно, когда он чувствует, что на него смотрят, им занимаются, что он влияет на происходящее на сцене. Потому что даже если я ничего не делаю, но смотрю на тебя, думаю о тебе, в клоунаде это действие, это уже что-то происходит.

— Если я не понимаю собеседника, но продолжаю пытаться понять, внимательно слушаю, ищу, предлагаю, спрашиваю — это создаёт доверие.

— Важно уметь не вмешиваться и дать событию произойти. Напарник сам исправит свою ошибку, собеседник договорит, зритель досмеётся. Да, очень сложно промолчать, когда есть шанс самоутвердиться, но доверие гораздо важнее.

— Способ, которым человек проявляет свои эмоции, то как он смеется, удивляется, задумывается, сомневается — это всегда индивидуально и искренне. А проявления искренности создают ответную искренность. И именно по этой причине смех в клоунаде — это одобрение.

ма́л̇ин̇к̇ий шрам над бро́в̇йю
н̇ипан̇я́тнә, атку́дә вз̇я́лс̇и,
нә тако́й жә йест̇ у ацца́.

н̇ет ә н̇е́ бәлә ст̇е́р̇иазр̇е́н̇ии.
әз-за э́тәвә св̇ёрнутә шэ́йи
ә чя́стә закры́т пра́вәй глас.

әбр̇иза́н̇ии.

әщё да п̇е́рвәвә кла́сә
сабра́л кал̇е́кцәйю то́чик,
сл̇идо́ф ат шпр̇ица́, на ло́кт̇и
на вну́тр̇ин̇ий стәран̇е́.

купа́лс̇и з друз̇йя́м̇и ф кра́снәй,
нәступ̇и́л на че́тв̇ирт̇ буты́лк̇и.
нә лады́шк̇и аста́лс̇и шрам.

мно́гә б̇е́гәл на лы́жәх
з д̇ис̇ит̇и́ л̇ед дә двәццәт̇и́
ә гу́бә с̇иб̇е́ әтмаро́з̇ил.
н̇и́жн̇ии рв̇ёццә да кро́в̇и
ка́ждуйю з̇и́му с т̇ех пор.

пар̇е́зә на па́л̇цәх рук —
траф̇е́и во́днәх пахо́дәф,
әт кәраби́нәф, нажа́, тәпара́,
в̇е́тәк, тро́сә, камн̇е́й.

как мало́чнәи зу́бә кагда́-тә,
нә нага́х вәпада́йют но́кт̇и,
с ка́ждәй но́вәй папы́ткәй
прәб̇ижа́т̇ мәрафо́н ис тр̇ёх.

шәро́к̇ий, кагда́-та крас̇и́вәй,
ә с̇ичя́с п̇ир̇ило́мәнәй, нос
по́сл̇и двух әп̇ира́цәй.
фп̇ирвы́и пад о́пщим нарко́зәм.
әз н̇иво́ йя байя́лс̇и н̇и вы́йт̇и.

читы́р̇и сло́мәнәх ко́ст̇и
ф су́мм̇и в або́их зап̇я́ст̇йих.
адну́ я слама́л, спаткну́фшәс̇,
кагда́ сп̇ишы́л нә саба́ку.
а че́р̇ис полгода әщё рас,
в әксп̇ид̇и́цәи па т̇иб̇е́ту.
әщё тр̇и слама́л ап шкаф,
за, ка́жәццә, шэ́ст̇ уда́рәф.

трәвмато́лак при фстр̇е́чи спра́шәвәит,
кагда́ йя сно́ва пр̇иду́.

Катастрофы застают врасплох, и от этого ещё разрушительнее. Я разработал и приручил фундаментальный алгоритм из трёх этапов, который помогает мне справиться с авариями любого масштаба.

— Enclose. Определить источник аварии и остановить, изолировать его.

— Restore. Устранить повреждения, компенсировать последствия, возобновить ресурсы, отдохнуть самому.

— Upgrade. Улучшить систему, чтобы снизить потенциальный урон от повторения аварии: снизить её вероятность, ускорить сигнализацию, подстелить соломку и такое всякое.

Пара примеров

Вошел домой, а на полу вода.
E. Осмотрелся — батарея протекает. Перекрыл воду в квартире, спустился вниз, предупредил соседей.
R. Обмотал плотным скотчем протечку. Вытер воду.
U. Вызвал сантехника, чтобы он заменил радиатор.

На тренировке натёр стопу в странном месте.
E. Прекратил бежать, на трамвае вернулся домой.
R. Обработал мозоль. Перенес занятия в зал, пока не заживет.
U. Купил другие кроссовки. Поначалу бегал кругами, чтобы не оказываться далеко от дома.

Ступени анализа признаков

Анализируя материальные объекты, мы подбираем степень детализации описания под конкретную задачу: блоками модели могут быть планеты, города, детали конструктора, молекулы или элементарные частицы. Мы привыкли и к тому, что в рассуждениях о процессах выделяются стадии разной длительности: школьные классы, рабочие дни, такты двигателя..

Но характеристики и свойства тоже могут описываться с разной степенью точности и детализации. Реальность составлена не из бинарных признаков. Их используют люди для того, чтобы упростить свои модели, но тем самым они удаляются от более сложной реальности.

Прогуляемся по лесенке одного искусственного признака — экстраверт или интроверт. Этот признак используется в классификационных и прогностических моделях человеческого поведения начиная с Карла Густава Юнга. По его определению, для экстравертов важны социальные и практические аспекты жизни, а для интровертов — мир воображения и размышлений. На поверхностном уровне экстравертность описывается идеальной монетой — каждый человек либо экстраверт, либо интроверт.

В моделях на ступень глубже это бинарное противопоставление распадается на несколько признаков, корреляция между которыми не абсолютна. Так, в идеальной модели экстравертам свойственны умение эффективно вести разговор, воодушевление среди большого числа людей, поддержание многих контактов, эмпатия, способность моделировать человеческое поведение и такое всякое. Но живые люди, которых считают экстравертами, обладают только частью из этих умений. На этой глубине место монеты занимает набор бинарных признаков, описывающий экстравертность человека. Как электрощиток с набором тумблеров.

Сделаем еще один шаг вглубь. У разных людей каждое из этих умений выражено в большей или меньшей степени. Модель может эту степень задавать на градуальной дискректной шкале (скажем, от 0 до 7 с шагом в единицу), или даже точкой на отрезке действительной оси. На этом уровне экстравертность задается набором градуальных признаков, напоминающим эквалайзер.

Но люди — не статические системы. Их умения и предпочтения меняются с возрастом и зависят от погоды, настроения или неясно даже от чего. С точки зрения модели эти изменения могут выглядеть как случайные флуктуации. То есть, значения конкретного признака изменяются во времени, а в каждый конкретный момент их точнее будет представить как вероятностную функцию. Так на приборную панель выводятся температура, давление и влажность в конкретном месте — стрелки колеблются в ограниченном диапазоне, оказываясь на разных уровнях с приемлемо оцениваемой вероятностью.

Модель, похожая на архив показаний на приборной панели, позволяет описывать реальность более точно, но с ней сложнее работать — фиксировать наблюдения, сравнивать, принимать быстрые решения. Поэтому исследователи часто жертвуют точностью модели в пользу её удобства. Это разумно, если наблюдаемые данные хорошо кластеризуются, скапливаются вблизи нескольких точек в пространстве допустимых сочетаний. Но исследователю полезно подумать, что он будет делать с точками, которые не относятся ни к одному из кластеров.

Откуда ты родом?

В скитаниях меня часто спрашивают: «Откуда ты родом?».

Я родился в уральском городке, который сейчас называется Озёрском, но в свидетельстве о рождении написано, что я родился в Челябинске. Но никто из моей семьи не родился там, кроме меня. Я не жил на Урале, у меня там нет родных, а в Озёрске в последний раз был около тридцати лет назад.

Отец моей мамы родился в Воронежской области, а мама моей мамы — в Перми. Я вырос в Восточной Украине, потому что родители моего отца жили в Сватове. Я 13 лет учился Электростали и в Долгопрудном Московской области, получил российский паспорт. Успел пожить в Чикаго, в Москве и в Санкт-Петербурге, а в Литву переехал из Тбилиси.

От удивления, что на короткий вопрос у меня нет короткого ответа, люди его требуют. Реальность не укладывается в модель, и эти люди выбирают пожертвовать реальностью.

В разных случаях будут важными разные аспекты моей биографии. И влияние этих аспектов на геоидентификацию тоже будет разным для меня и для собеседника. Поэтому адекватнее собрать всю доступную информацию и лишь потом упаковывать её в модель. В веб-формах правильнее спрашивать возраст в виде числа или даже свободного поля, а не предлагать нескольких диапазонов на выбор.

Многое вполне однозначно

Но даже из самого бережного описания не следует, что «всё не так однозначно». Многие случаи будет легко отнести к одному из больших кластеров. Важно понимать небинарных людей и быть готовым с ними общаться, но подавляющее большинство людей — мужчины и женщины.

Клиническая смерть, искусственный интеллект и зомби

Умение анализировать признаки позволяет расширять их применимость, иногда даже за пределы наблюдаемой реальности. Искусственный интеллект можно сравнивать с органическим. Выдуманные зомби в чём-то ближе к живым, в чём-то — к мёртвым.

Пушкин прекрасно владел русским языком. А когда этого не хватало, он брал французские и английские слова. Пушкин неделями работал над одним стихотворением и вносил исправления в изданное.

Так что Пушкин сказал в точности то, что хотел. Каждое слово и каждое ударение он поставил сознательно. Даже если какую-то строчку можно понять двояко — скорее всего именно так ему и было нужно.

Поэтому при анализе художественного произведения продуктивнее задаваться вопросами «Что написал поэт?» и «Почему он написал именно это?».

Глубже и с разбором примеров об этом рассуждает Юрий Лотман в «Анализе поэтического текста».

Для тренировки поднялся на южную вершину горы Арагац.

В одиночку, за два дня, 9 – 10 ноября 2023, 10 ходовых часов, 31,8 км, подъем с 1580 м до 3879 м и спуск до 3145 м.

Представленные в доме-музее патриарха армянской живописи Мартироса Сарьяна русскоязычные официальные документы и письма обращались к нему по-разному:

1895 Мартиросъ Саріянцъ
1895 Сарiевъ Мартынъ
1897 Мартиросъ Саркисовъ Саріевъ
1901 Мартиросъ Саркисовъ Сарыевъ
1903 Мардиросъ Сарьянцъ
1917 Мардиросъ Сариянцъ
1917 Мартиросъ Сергѣевичъ
1919 Мартиросъ Сарьянъ
1924 Мартирос Сергеевич Сарьян
1926 Мартирос Сартьян
1939 Сарьян М. С.
1944, 1951, 1957 Сарьян Мартирос Сергеевич
1945, 1966 Мартирос Сергеевич

И ещё одно обращение в дательном падеже с несклоняемой фамилией, неизвестного с точностью года:
191? Мартиросу Сергѣевичу Сарьянъ

В начале ноября встретились старые друзья-меломаны Дмитрий Крюков и Богдан Кравцов, и при подсчёте оказалось, что в октябре они сходили на 16 концертов, а пересеклись лишь на одном. Из этого любопытного факта следует, что, во-первых, концертная жизнь столицы стала насыщена событиями даже для тех, кто гордится своими музыкальными вкусами, а во-вторых, что количество не всегда означает качество. Совместными усилиями авторы произвели на свет репортаж-диалог...

— Богдан, ты посетил больше концертов, соотношение будет один к двум, но я начну. Первым серьезным концертом октября стало выступление Тори Эймос в «Крокус-Сити Холле». Для меня это было чистой авантюрой — я не знал её песен, ничего не знал, не готовился. А вышло неожиданно круто — особенно для человека с логическим складом ума. Небывалое дело — меня настолько захватила атмосфера концерта, что почти два часа пролетели как один миг. Крайне редкий случай. Правы те, кто говорит, что в этой рыжей Тори есть что-то ведьминское. В хорошем смысле слова.

— Если быть точным, то у меня на счетчике — не 10 концертов, а 9 с половиной. Первый концерт пошёл коту под хвост. Отправился я на концерт группы «Dredg», чьим альбомом 2009 года в свое время заслушивался. Современный прогрессивный альтернативный рок из Калифорнии. Этот концерт стал первым в моей немаленькой концертной истории, когда пришлось уйти с середины концерта группы, которая мне нравится. Почему ушёл? Из-за качества звука. Концерт проходил в клубе «Hleb», и основное впечатление от происходящего осталось примерно такое: слова, которые пел вокалист, не отличаются друг от друга. Ноты, которые играют музыканты, не отличаются друг от друга. Музыкальные инструменты, которые используются группой, тоже не отличаются друг от друга. Более того: на разогреве играла какая-то московская команда, и вот она совершенно не отличалась по звуку от «Dredg». Я выдержал минут тридцать, а потом пошёл домой и с удовлетворением дослушал их в записи.

Следующая история. В Москве в октябре проводился фестиваль культуры Польши, в рамках которого выступал «Bester Quartet», который до 2007 года называлась «The Crakow Klezmer Band» — краковская клезмер-авангард-джаз-группа. Контрабас, скрипка, кнопочный аккордеон и ударник, который временами брал в руки кларнет или ещё один аккордеон. Концерт был очень удачный, особенно меня заинтересовала совместная джазовая импровизация двух аккордеонов — я как раз тоже сейчас учусь играть.

— Да, когда я в Кракове купил диск какой-то местной клезмер-группы, сразу понял, что половина мелодий советских фильмов и мультфильмов — оттуда. Особенно это касается Одесской киностудии...

— Но тут более сложный вариант клезмера — с одной стороны, они явно не уходят далеко от еврейской культуры, насквозь мелодичной и практически танцевальной, с другой — широко используют джазовую импровизацию и, шире, игру, так что в итоге получается очень эмоциональный сплав. В этом синтезе они гораздо ближе к Джону Зорну, с которым часто сотрудничали.

— Потом был концерт «Аукцыона», на котором мы с тобой и пересеклись. У меня от него какое-то неоднозначное впечатление.

Группа, прямо скажем, не очень подготовилась — первый раз играли новый материал, понятно, но цельности концерту явно не хватало. Однако меня сильно порадовало то, что презентация нового альбома «Юла» стала социальным событием: очень много людей пришло, очень разных, многие пропустили футбол Словакия — Россия, что тоже о многом говорит. И в целом-то всё было неплохо, — просто для гиков вроде меня, которые уже больше 10 лет ходят на «Ы», были невооружённым глазом заметны недостатки программы. А так-то мало кто у нас так может играть, в любом случае.

— У меня вообще к российским группам такое отношение, что я им постоянно делаю скидку — поскольку слушаю, в основном, зарубежную музыку, и требования у меня завышенные. Но есть некоторые исключения, которые этой скидки не требуют: из нынешних известных групп это, в первую очередь, «Аукцыон» и «Вежливый отказ». С новым альбомом я был уже знаком — его за день выложили в сеть, и на концерте я мог подпевать даже новым песням. На концертах «Аукцыона» я уже не был те самые десять лет, и следует признать, что группа за это время в смысле концертной деятельности выросла — они отдалились от шоу, стало больше музыкального. Олег Гаркуша, который раньше явно выбивался из программы, сейчас органично влился в музыкальный процесс, а это — успех, уникальная черта группы.

«Аукцыону» удаётся это сочетать: и импровизации на духовых, и совершенно необычный для мировой музыки подход к текстам — хлебниковская словарная свобода только для наших характерна; и мелодичность. Так что на мой слух и альбом, и концерт удались.

— Были, были у «Аукцыона» концерты гораздо лучше. И будут ещё.

— В любом случае, я намерен держать их на прицеле, а не откладывать опять на 10 лет.

За день до «Аукцыона» была другая польская группа под названием «Contemporary Noise Sextet», которая раньше называлась «Contemporary Noise Quintet», а ещё до этого «Contemporary Noise Quartet». Они играют энергичный джазовый минимализм — в том смысле, что часто мелодия развивается по спирали на протяжении всей композиции, а на неё, как на веретено, наматываются сольные партии. Концерт состоялся в «16 Тоннах» — по прошлым воспоминаниям мне казалось, что там будет жутко тесно, но в этот раз оказалось гораздо комфортнее. Контакт с залом наладился, музыкантам на бис приносили водку — они играли ещё и ещё. В целом, концерт качественный, но и откровений особых не было.

Потом у меня было два подряд концерта «Hildegard lernt fliegen». Это швейцарская команда, авангардный, но очень задорный секстет. Им руководит Андреас Шерер, абсолютно... (Богдан думает 8 минут над определением) неповторимый, невообразимый вокалист. У него очень широкий вокальный диапазон, но дело даже не в этом: он использует голос то как дирижерскую палочку, то как отдельный инструмент, а может изображать голосом любой другой. Например, один номер был для контрабаса и двух тромбонов, и вторым тромбоном был голос Андреаса Шеррера. Если закрыть глаза, то сложно понять, какая партия чья.

Андреас — постоянный участник импровизационного проекта Бобби Макферрина, а с группой они хулиганят и получают удовольствие — на стыке между джазом, классикой, авангардом, мюзиклом, битбоксом и бог знает чем ещё. И это мощно. В прошлом году, когда они впервые выступали в Москве, вот что было — они заканчивают последнюю композицию, звуки затихают, тишина пару секунд, и потом чей-то голос на весь зал, чётко, по слогам: «О—ху-еть!». И гром аплодисментов.

В этот раз я был на двух концертах этой группы: в «Мастерской» и в Еврейском культурном центре. Второй концерт оказался более цельным и насыщенными. В «Мастерской» было тесно — и нам в зале, и музыкантам на сцене, и всем — в программе. Перед «Hildegard lernt fliegen» играла российская группа «Jazzator» — они хорошие, старательные ребята, со вкусом, но всё-таки им надо ещё много чему поучиться. В итоге концерт закончился во втором часу ночи, но было очень утомительно из-за громких разговоров в зале.

Из-за этой неудовлетворенности я на следующий день пошел их слушать в Еврейский культурный центр. Оказался прав — аудитория там была очень доброжелательная, активно отзывалась на подначки музыкантов, и ребята развернулись на полную катушку и смогли показать все свои фокусы. Вот, например...

— Так, про это отдельную статью напишешь.

— Ну, хотя бы посмотри на YT номер про игру вшестером на одном контрабасе: забавно, конечно, но там же и музыка отличная! В общем, концерт месяца, без вариантов.

— Теперь про гештальты. В октябре у меня был план закрыть два гештальта: сходить на концерт группы «НОМ» и на Жан-Мишеля Жарра.

На концерт группы «НОМ» я хотел сходить 18 раз и так ни разу и не попал. Потому что-то меня в командировку отошлют, то концерт попадает на день рождения моей бабушки, то ещё что. В этот раз тоже не попал — он совпал с «Мумий Троллем», на который давно уже купил билеты. А на Жарре я, как и ещё пара миллионов человек, был в 1997-м. Ну, то есть, на самом деле, не был — потому что нас, мелких, пробиться сквозь толпу не пустили. И в итоге мы ничего не слышали и почти ничего не видели. А потом шли пешком от Университета до Тульской.

Этот гештальт я закрыл — сходил на Жарра в «Крокус-Сити». Впечатления от выступления двойственные. Как-то так вышло, что-то, что мне у Жарра нравится — это, в основном, редкие композиции. А в этот раз он предпочёл исполнять исключительно хиты. Поэтому фанаты в восторге, а я не мог избавиться от ощущения, что в шоу было что-то ветеранское не в лучшем смысле этого слова. Но отыграл качественно, а про некоторые аспекты лазерного шоу мне до сих пор интересно — как же они это делают.

— Тем временем я послушал концерт для молодёжной аудитории — выступали «Parov Stelar Band». Австрийский проект, который старается вплетать свинг, фанк и джаз в свою электронную музыку. Не буду долго сохранять интригу — концерт мне не понравился ещё до своего начала. Он проходил в клубе «MILK», и в зал начали запускать через час после объявленного времени концерта, а музыканты начали играть через два. В общем, к тому моменту уже ничего не хотелось. Группа старалась, но этого мне не хватило, чтобы восстановить настроение. К тому же, со звуком были проблемы, отчетливость была принесена в жертву громкости, сварилась каша, а мне важно, чтобы электронная музыка была чёткой и читаемой.

— Мумий Тролль. Вот это как раз был не гештальт — когда все слушали «Морскую», «Икру» и вся «такааая неприступная», я всё это презирал и слушал Фриппа.

Но вот несколько лет назад услышал «МТ» на фестивале «Сотворение Мира» и прямо в восторге был: хороший материал, отлично играют. С тех пор ещё раз сходил, и вот теперь ещё раз. В принципе, группа ниже своего уровня не опустилась: очень крепкий концерт, если бы не два «но». Во-первых, им тяжеловато было играть два вечера подряд, а я был во второй, и заметил, что ребята явно устали. Во-вторых, насколько я понял, по каким-то причинам не было басиста Евгения Звиденного, и хоть к заменяющему его музыканту у меня претензий нет, но логично, что чего-то группа лишилась.

Получилось забавно, что, пожалуй, впервые за годы хождения на разные концерты мне больше всего понравилась первая песня. Открывающая композиция — особый жанр, и редко они запоминаются больше всего, но в этот раз версия «Лазурно-бирюзовых» очень зашла. В целом — «Мумий Тролль» подтвердил, что это отличная концертная группа и хорошие сочинители.

А на следующий вечер меня уговорили сыграть один турнир по спортивному «Что? Где? Когда?», потом мы выпили и в итоге я оказался на квартирнике двух довольно известных в тусовке ребят — Дмитрия Великова (гитара, виолончель, голос) и Александра Пономарёва (гитара, голос). Как ни странно, это был приятный сюрприз. Когда-нибудь было бы неплохо иметь повод написать о них более заметную статью. Ребята смело сочетают пост-роковые мотивы с довольно злободневной лирикой и, кажется, имеют перспективы. В общем, неожиданно неплохо.

— Все остальные концерты до конца месяца у меня были фри-джазовые концерты в «Доме»...

— Да ты эстет...

— Это была серия концертов «Джаз в октябре». В терминологии клуба «Дом» это называется «новый джаз», в международной терминологии — чаще всего, свободный джаз, то есть джаз, построенный на свободной импровизации.

Первым, «подготовительным», концертом был концерт парижского трио «Das Kapital» (саксофон, ударные, электрогитара), на котором они представляли альбом по произведениям немецкого композитора Ханса Айслера, соратника Брехта. И музыканты устроили нам просветительский вечер — в промежутке между песнями рассказывали истории из жизни Айслера и вообще из той эпохи.

Ребята находят место для импровизации в этой, казалось бы, лубочной, композиторской музыке. Отдельно хочется отметить изобретательность и одновременную тактичность ударника, который привез с собой чемодан разных маленьких вещиц, и элегантно их вплетал в свою игру. Увы, это оказался самый камерный концерт месяца. В зале было около 20 человек, и нам пришлось хлопать за всех отсутствующих. Надеюсь, что ребята к нам ещё приедут и слушателей будет много.

Следующим концертом было выступление импровизационного трио: известнейший голландский виолончелист Эрнст Рейзегер, сенегальский певец Мола Силла, который подыгрывал ещё на всяких африканских народных инструментах, и пианист Хармен Фраанье. Было это всё очень колоритно, Рейзегер, конечно, гуру. И скрипит на своей виолончели, и стучит, и играет на ней, как на гитаре, и чуть ли не облизывает.

— Тем временем у меня был самый странный и, наверное, самый лучший концерт месяца. На который я вообще не собирался (в отличие от группы «НОМ»!) Я периодически просматриваю сайты любимых музыкантов, слежу, будут ли какие-то подходящие выступления. Вот в рамках общей очереди зашёл на сайт очаровательной Анны Тернхейм и вычитал, что у неё вот как раз новый альбом выходит. Ну и будет какой-то закрытый промо-концерт, а чтобы на него попасть, надо ответить на пару несложных вопросов по поиску в интернете. Я ответил, отправил и забыл. А через пару дней мне пришло приглашение в Стокгольм.

Думал я недолго — виза у меня есть, билеты были недорогие (не сезон), приехал в аэропорт и вперёд. В Стокгольме пришёл к назначенному месту, оттуда нас час везли на автобусе, потом полтора часа на пароходе постройки начала 20 века (Какое небо! Но как холодно!) Когда шведы уже начали роптать, нас привели к полузаброшенной полуусадьбе-полузамку, где Анна Тернхейм при свечах дала акустический концерт на двух гитарах вместе с продюсером нового альбома «The Night Visitor» Мэттом Свини. Вот так это было...

Быть этому концерту одним из лучших в моей жизни, если бы не тот факт, что материал альбома не особенно радует. Дело в том, что Анна записывала его в США, где проводит большую часть времени уже довольно давно, и на сей раз она писала его со многими знаменитыми кантри-музыкантами. И вроде бы и хорошо, что Анна экспериментирует, но уж больно этот весь кантри — жанр специфический, неевропейский. Мне с позиций проевропейского консерватора кажется, что альбому не хватает той глубины, той резкости, которыми Анна покоряла до этого. Как альтернативное европейское кино против голливудских блокбастеров.

Хотя по атмосфере это, конечно, было нечто потрясающее. Будет о чём внукам рассказывать. Да и сама Анечка красивая невероятно. Блин, блин, блин.

— Последние два концерта в октябре у меня были таким архетипическим фри-джазом, который я серьезно начал слушать только в этом году. До этого не получалось. Тонкость в том, что фри-джаз — самый живой жанр из всех мне известных, и его гораздо сложнее воспринимать в записи, чем на концерте. В записи ты не видишь взаимодействие музыкантов, а исключительно на слух тебе сложно уследить и за отдельными партиями, и за диалогом. А без этого тускнеет сам смысл такой музыки. Когда ты уже сходил на концерт, то потом и записи слушать можно.

В этот раз в Москве было два дуэта. Один из них — Георг Греве и Франк Гратковски, фортепиано и саксофон. В «Доме» для этого концерта перестроили зал: музыканты играли в центре, где обычно стоят стулья, а зрители сидели полукругом вокруг них. Не было никаких микрофонов, колонок. Интересным результатом такой камерности стала своеобразная физиологичность: ты слышишь и видишь всё, что происходит. Совсем всё. Дыхание, скрипы, шорохи. Это становится очень похоже на речь — в речи же мы постоянно слышим всякие причмокивания, всхлипы, мычание, нефонемные движения языка, то есть посторонние звуки, которые непосредственно к смыслу отношения не имеют, но при этом придают какую-то окраску. Так и тут.

— Так, про фри-джаз тоже пиши отдельную статью, теоретик!

— Последний концерт — это концерт чикагского саксофониста Кена Вандермарка и норвежского ударника Паала Нильссен-Лава. Оба они уже приезжали в Москву в других составах, но вместе они играли у нас впервые. Надо сказать, успех был огромный — людей было много, все диски просто смели. Кен Вандермарк раньше играл все-таки более мелодичную и ритмичную музыку, но сейчас сдвинул рычажок в совсем свободную импровизацию, и для неподготовленного слушателя это может быть тяжело. Да и Паал играл жёстко и агрессивно. При этом они отлично друг друга понимают, это не подыгрывание одного другому, а равноправное сотрудничество. Через какое-то время мы будем говорить, что эти люди — легенды, а сейчас они ещё очень молоды и их творчество, надеюсь, в самом разгаре. Именно они и двигают сейчас современный джаз вперёд.

— В ноябре-то хоть на один концерт собираешься?

— Похоже, что нет.

Вдохновлённый Велимиром Хлебниковым и Евгением Клюевым я назвал разделы третьей версии своего сайта странными и выдуманными словами: люба́рь, чтене́ц, твори́тель, собира́т.

А таким был шорт-лист названий для раздела про сны и спальни:

спец, сплюнь, сплющ, спляк, спионе́р, спио́н, со́нтик, усну́ллин, храпи́тель, спа́льчик, спа́тель, поспа́тель, спа́нчик, спалови́н, снитьё, списо́н, сопёр, сопёнок, проспа́т, спая́льник, засну́кер, спя́щик, снисо́н, сно́мб, сони́ст, неразбу́дка, сна́харь, соня́ч, сно́вушка, филосо́н, со́нька, спросо́н, воснецо́в, сно́вости, поспа́тыч, вспя́чка, восна́х, присни́л, снове́д, засыпа́йка, спля́шка, поспи́сок

Сейчас названия списков на моём сайте скучные и трудно запоминаются, а роль спя́льца мастерски исполняет мой друг Игорь Бахарев.

Желаю всем спойно́чи и интересно́в!

— Чем же ты занят, что даже признаков жизни не подаешь? Неужто тебя назначили министром?

— Канистром!

— Канистром молока?

— Кто, если не я?!

Ооо — я был иностранен
Ооо — я был безымянен
Ооо — я был царь и клоун
Ооо — я был роллингстоун

Спойте мне выстрел, в котором нет рифмы
Спойте мне правду, в которой нет пули

Здравствуй, чёрный понедельник

Ооо — я был обездвижен
Ооо — я был джойдивижен
Ооо — я был недопетов
Ооо — я был егорлетов

Спойте мне выстрел, в котором нет рифмы
Спойте мне правду, в которой нет пули

Здравствуй, чёрный понедельник

Ооо — дайте мне проснуться
Ооо — дайте мне вернуться
Ооо — дайте мне забыться
Ооо — дайте мне зарыться

Спойте мне выстрел, в котором нет рифмы
Спойте мне правду, в которой нет пули

Здравствуй, чёрный понедельник

Что в имени тебе моём?
Оно умрет, как шум печальный
Волны плеснувшей в берег дальний
как звук ночной в лесу глухом

оно на памитном листке
аставит мьортвый след падобный
узору натписи натгробнай
нанипанятнам эзыке

што фньом забытайе тафно
фвалнениих новах и митешнах
тваей сутьбе нидастано
васпаминаний зыпких груснах

аф тень сия лифт иши ни
праис несийе воли куяска жи
йэсттыпам нидабвамнуйедат
8ж76Нт3к9{?Ф;4з&%

Те

Авиа «Оттава — Тува».
Витя: Тятя, тятя, вот — Айова, а это — Юта.
Тятя Вити: Витя, это — Тува!
Витя: Ой-йо!

Эти

Тува. Тает оттова вата. Тутовая и Ивовая ветви воюют. Воет тетива. То-то веет туей!
Тут — Ева в авто.
Тутовая ветвь: Виват, Ева!
Ивовая ветвь: Тутовая ветвь, етить твою тетю! Воюй!
Ева витиевато ваяет вето: Воевать в Туве?
Вот это ответ!

Чувство вины не мотивирует.

Виноватые оправдываются, прячутся, огрызаются, замирают, врут, убегают, плачут, но только не делают то, что надо.

Поэтому, если вы чего-то хотите от человека, не нагружайте его виной.

В непонятной ситуации я иногда даже быстро захватываю вину и внятно извиняюсь, чтобы скорее приступить к общим конструктивным действиям.

Лояльность — это эмоциональное притяжение между вашим клиентом и вашим брендом.

Чем выше лояльность, тем ближе клиент к вашему бренду, тем выше его к вам доверие. В случае максимальной лояльности ваш клиент входит в вашу команду, становится вашим рекламным агентом, продавцом, амбассадором.

Как и гравитация, лояльность действует на обе стороны, поэтому для создания лояльности следует проявлять исключительное внимание к любимому клиенту и заботиться о нём. Инструментами создания лояльности могут быть:
— личный менеджер, и не AI, а человек, который знает предпочтения клиента,
— доступ к записям ваших корпоративных обучающих семинаров,
— бесплатный доступ к бета-версиям вашей программы,
— право раз в месяц привести гостя в ваш спортзал,
— кредитная подушка.

B2C-бизнесы могут адаптировать инструменты создания лояльности из HR и B2B.

Лояльность можно конвертировать в деньги — в наценку, которую вы можете себе позволить и при этом не потерять клиента.

А скидки за объём или постоянным клиентам — это совершенно другой рыночный инструмент.

Я живу в Вильнюсе. В городе нет ни одного человека, с кем я был бы хорошо знаком до переезда. С кем-то пересекались, но настолько поверхностно, что знакомились заново. Друзей среди литовцев у меня не появилось, а русскоязычных здесь мало.

Короче, я в Литве чужой, и всегда буду чужим.

Но мне в этом окей, я даже не называю себя эмигрантом. Потому что я всю жизнь не как все, везде чужой, в хвосте любого списка.

В детском саду я был чужим, так как часто болел и оставался у дедушки с бабушкой в Сватово. А в Сватово был чужим, потому что приезжал только на время.

В поселковой школе был младше всех на год. В электростальском дворе и в десятой школе был чужим, потому что переехал из Украины только ко второму классу.

В лицее первые полгода чувствовал себя чужим, потому что пропустил Миусский. (А следующие два с половиной года был странным из-за того, что был слишком, приторно уместным во всём.)

На Физтехе не как все, потому что мог поехать домой на выходные, потому что после пожара завис в чужой общаге, потому что сменил кафедру, потому что не учился в магистратуре.

В первой эмиграции, в Чикаго, в двадцать лет, не студент в университете, математик на втором году физхим-проекта — максимально неуместен, не выдержал и уехал через год. Но зато с этим опытом мне стало легче быть чужим.

В Институте лингвистики странный, потому что парень, потому что с Физтехом за плечами. Да ещё коса эта. В ШАДе был старше всех на курсе. В Студии Лебедева — и не дизайнер, и не технолог, и не менеджер, и не редактор. В Яндексе странный, потому что работал три дня в неделю и программировал на Перле. В аспирантуре странный, потому что не был в Африке, не защитился, не стал лингвистом. Я был странным даже в Клаустрофобии, хоть и директор. В ЧГК — играл пунктиром, в странных и в разных командах, про меня и не вспомнят. Я — художник, который не учился рисовать. На вечеринках не пью, не сплетничаю, всегда немного в стороне. Меня называют то роботом, то инопланетянином.

Мне комфортней всего в атмосфере, приветливой к странным — в Лицее, в Студии, у Великанова. Но я выживу и в другой.

Я — как рыба не в своей тарелке.

Я думаю по-русски, понимаю украинский, общаюсь на английском, преподавал старославянский и древнерусский, с трех попыток не выучил немецкий, забыл хинди, описывал адыгейский и водский, а сейчас учу литовский.

Осенью 2004 года «Русская команда приключений и путешествий» (и я в её составе) совершила экспедицию по Западному Тибету. Семеро парней поднимались на Гурлу-Мандхату, самую высокую гору Тибета, небольшая группа обошла Кайлас, а потом мы вдевятером прошли на катамаранах по реке Сатледж до индийской границы, побывав даже там, где до нас никогда не ступала нога живого человека.

Википедия пишет о нас в одном предложении: Истоки Сатледжа находятся в труднодоступной области, впервые исследованы российскими и германскими группами на каяках и рафтах в 2004 году.

А документальный сайт Питера Винна «Экспедиции по рекам Шангри-Ла» про исследования Тибета суммирует нашу экспедицию так:


На основе наших воспоминаний и документов мы собирались сделать книгу-шар, но, видимо, её время ещё не пришло. Своё повествование я написал вскоре после возвращения на основе дневниковых записей, с исправлениями и дополнениями товарищей по команде. Более поздние исправления минимальны.

Предыстория

В 2003 году четверо наших ребят побывали в Восточном Тибете и прошли истоки рек Меконг и Янцзы. Они вернулись восторженные и Шурик Сельвачёв (духовный и единственный лидер команды) решил ещё раз посетить Тибет. Причём как можно скорее — строится железная дорога в Лхасу, Тибет скоро наполнится китайцами и туристами и потеряет своё очарование.

Надежды

Команда собиралась за раз совершить два подвига. Один — первыми из русских взойти на священную гору Гурла Мандхата, 7694 м, и сфотографировать оттуда вершину обители Шивы — Кайласа, 6638 м. Другой — совершить первопроход реки Сатледж, она же Лангчен-Тцангпо, которая стекает с Кайласа, прорезает Гималаи и впадает в Инд уже в Индии.

В конце лета в этих местах сезон дождей, поэтому экспедицию запланировали на осень. Исследование заброски, поиски спонсоров и отбор команды начались в феврале. Летом альпинисты совершили акклиматизационный поход на Эльбрус.

Постепенно сформулировался план экспедиции. В начале сентября наша группа отправляется в Западный Тибет по маршруту Москва — Алмата — Инин (это уже Китай) — Кашгар — Ечен — Али (административный центр Западного Тибета) — район Кайласа. Одни восходят на гору Гурла-Мандхата, другие совершают обход вокруг священной горы Кайлас — кору. В начале октября к ним приезжают ещё несколько человек, кто-то уезжает домой, а остальные первопроходят Сатледж, пересекая по нему границу с Индией.

Для связи с внешним миром взяли в аренду два спутниковых телефона и состыковали их с КПК.

Почему я

Дима Славин позвал меня в команду ещё весной, но вскоре я сломал руку и об участии в тибетской экспедиции думать перестал.

А в конце августа позвонил Шурик и сказал, что не хватает гребца, и я, даже со всеми своими недостатками, был бы очень кстати. Хотя основная группа уезжала меньше, чем через неделю, у меня ещё было время на подготовку и оформление виз — водная добавка из трёх человек отправлялась только в двадцатых числах сентября. Из института меня отчислили, с работы уволили, рука вроде заросла, так что я согласился.

Визы

В день, когда Андрей Исаев получил загранпаспорт, мы подали документы на визу китайскую. Виза 60-дневная, сделать её надо было быстро, заплатили мы по 3000 рублей. 102,69 $

В индийском посольстве сменилось начальство и порядок выдачи виз ужесточили. Теперь получить визу без билетов на самолёт стало практически невозможно.

В одном агентстве нам предложили заплатить за авиабилет со 100% возвратом по 800 $, получить визу за неделю, а билеты сдать. Другое агентство знало способ получения виз без билетов за 5 дней, который работал в каждом втором случае. В обоих местах за оформление просили по 100 $, мы рискнули и выиграли. Нам дали визы в Индию на месяц без билетов.

На день, когда мы должны были получить паспорта, с визами или без, я уже купил билеты на поезд. Это было 21 сентября, вторник.

Поезд

На поезде я ехал один, ребята летели на самолёте, так что всё тяжёлое сгрузили мне. Помимо катамаранной ерунды, вёз я пять литров спирта. Рюкзак весил около 40 кг, лямки проскальзывали, особено левая.

Поскольку загранпаспорта мы отдавали на оформление виз, билет на поезд я покупал на внутренний паспорт. Брать я его с собой не хотел, мало ли, утонет рюкзак или украдут его, останусь совсем без паспорта — а так один дома меня ждёт. Ну и свидетельство о смерти тоже в обмен на паспорт выдают. В общем, с трудом объяснил проводнику эту чехарду с паспортами, на вокзале же отдал внутренний паспорт Тихону, и поехал.

Поезд был мало похож на казахский: полвагона были пустыми почти до конца. Проводник попросил ему помочь провезти через границу громкоговоритель, я не смог отказать. Кто-то из пограничников очень хотел посмотреть, что у меня в рюкзаке, но когда я ему предложил собрать всю команду и стащить его вниз с третьей полки, передумал. Шесть ночных таможенных проверок напрочь сломали мне режим, я спал днём, а по ночам читал в тамбуре «The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy».

Одному ехать скучновато. Со мной в купе ехал железнодорожник, который когда-то заведовал эвакуационными работами на участке от Чимкента до Кызыл-Орды, проверял состояние путей, а сейчас ушёл на пенсию. Он рассказал мне несколько грустных историй.

Алматы

В субботу, 25 сентября, в седьмом часу утра, я приехал в Алмату. Самолёт прилетал примерно в то же время, и мы договорились встретиться как можно раньше на автовокзале Сайран, откуда ходят автобусы на Инин. В это время обменники ещё не работали, но у меня оставались несколько тенге с позапрошлогодней поездки, на маршрутку хватило. Наш автобус ходит примерно раз в сутки и ушёл через несколько минут после моего приезда. Расписания как такового нет, один автобус просто ходит туда-сюда, и когда он будет снова, в справочной не знают.

Почему-то мы договорились встречаться у касс каждые пятнадцать минут, и это было плохое решение — я это осознал примерно через два с половиной часа ожидания. То ли они задержались на вылете, то ли возникли проблемы с таможней, то ли они перепутали вокзал (в Алмате есть ещё автовокзал Саяхат) — в любом случае, торчать на вокзале дальше мне казалось довольно тупо. К великому счастью, недалеко от Сайрана живёт моя знакомая, так что я смог привести себя в порядок, позавтракать, узнать, что самолёт задержался и только в 10:30 приземлился в Алмате.

Так что встретились мы с Олегом и Андреем только в начале двенадцатого. Ещё раз выяснили про автобусы до Инина или хотя бы Жаркента (городок у границы), не спеша поели, купили всякую недостающую мелочь и поехали до границы на такси за 5000 тенге. 36,96 $

На границе

Такси нас довезло до небольшого посёлка Каргош. За колючей проволокой начинается приграничная полоса в несколько километров, потом казахская таможня, нейтральная территория, китайская таможня — и китайский Карагос.

Мы приехали около шести вечера, а таможенники, оказывается, тоже люди, и то ли в 18:00, то ли в 18:30 прекращают работать. Но до границы мы всё же решили доехать, вдруг успеем. Водитель, который нас привёз, дал рекоммендации: до казахской таможни через пост нас могут провезти только местные таксисты, которые стоят тут же. Стоит это 200 тенге 1,48 $ за каждого, но они всё время норовят обмануть, поэтому денег пока не доедем, не давать. Он сам договаривается с начальником местных таксистов и уезжает. Тот уже сажает нас в машину. Но на посту пограничник говорит, что уже поздно, и просто так он нас не пропустит. Олег отдаёт ему 500 тенге 3,70 $, и мы едем. Не проезжаем и километра, как водитель говорит, что мы должны тут же отдать ему 1500 тенге 11,09 $ за проезд. Мы, конечно, сопротивляемся, поскольку только что при нас договорились за 600 4,45 $. Машина разворачивается и едет назад.

Мы опять в Каргоше. Везти нас уже никто не хочет. Таможня закрывается, и, как выясняется, до утра понедельника. Автобус на Инин тоже пойдёт только в понедельник. Позвонили в аэропорт, самолёты на Урумчи (столица Синцзян-Уйгурского автономного округа, ближайшей китайской провинции) летают в понедельник, среду и пятницу. В Алмату ехать особенного смысла, да и возможности, нет, так что мы остаёмся на границе, на постоялом дворе, куда нас поселяет один из дальнобойщиков, дядя Толя.

Казахский Каргош

Две ночи мы провели в обществе дальнобойщиков, которые, как и мы, ждали понедельника.

Дядя Толя, с прибалтийской фамилией Вимбо, лет сорока, рассказал, что здесь живут уйгуры, люди черезвычайно неблагонадёжные, так что по улице надо ходить осторожно, следить за вещами и так далее. Он много раз ездил в Китай, научил Андрея говорить по-китайски «пекинское пиво». Дядя Толя представил хозяйку, Бибигуль, своей второй женой.

Санёк, лет тридцати, сын партийной работницы, в какой-то переделке получивший шесть ножевых ранений в спину, чуть не угодивший на десять лет в тюрьму за преступление, которого он, по его словам, не совершал, так что ему пришлось продать дом и машину, чтобы откупиться. Работает на «Asiatrack».

Радик, ранее судимый, работает в частной перевозочной компании, и сейчас как раз отвозил груз в Китай. Компания ему не заплатила за прошлый рейс, и, узнав от Санька, что Азиатраке есть свободный «MAN», решил бросить машину и утром же ехать в Алмату устраиваться.

Вечером нас ожидало испытание огненной водой. Мне удалось отмазаться, к счастью, а ребятам нет, к сожалению. Радик продемонстрировал особую тактику пить водку — он разливает всем, держит стопку, и говорит, все выпивают, а он вроде как занят, он наливает снова и так далее. Олег читал лекцию про четвёртое измерение. Андрей всё собирался пойти или поехать в Жаркент за пожарным шлангом для упоров, который надо было взять ещё из Москвы, но он постоянно был занят общением. Уже в воскресенье во второй половине дня он пришёл в комнату и говорит: «Мне еле удалось от них отделаться, я сказал что уже довольно пьян и очень хочу спать. Так что я лягу и буду притворяться, что сплю.» Лёг и захрапел.

Откуда-то появились нарды. Я пару раз обыграл дядю Толю, Радик начал играть, да в середине партии разозлился на доску и бросил. С Саньком я сыграл партий семь. У него своя стратегия — после каждого моего хода он говорит, что это отличный ход, что со мной интересно играть, что я играю как узбек — непредсказуемо и сложно. Тем самым он отвлекал моё внимание и я никак не мог сосредоточиться, ошибался, а он продолжал меня нахваливать. В общем, выиграть я ни разу не смог.

Переход границы

Во вторник, то есть завтра, в крайнем случае в среду, нам нужно было быть в Ечене, иначе нам придется ждать там 8 дней и мы опоздаем на встречу. Ребята доехали от границы до Ечена за 4 дня. Так что нужно было спешить.

В понедельник в 7:00 мы уже были на посту. Конца очереди грузовиков не видать. Довольно зябко. Таможня открывается в девять, через пост начинают пропускать в восемь.

Дядя Толя посоветовал нам найти «симпатичного уйгура в сомбреро» на газельке, он уж точно довезет нас до таможни за 200 тенге. 1,48 $

Подъехали два автобуса на Урумчи через Инин. Водитель одного из них, женщина, немного говорила по-русски.

— Сколько стоит доехать до Инина? ~ 100 км

— 100 юаней. 12,09 $

— А до Урумчи? ~ 600 км

— 100 юаней.

Не разобравшись с этой арифметикой, мы решили перейти границу, в надежде, что там, в Китае, будет много автобусов, и они будут дешевле и быстрее.

Через час появилось сомбреро, в полной газели. Дядя Толя дал Олегу неправильное имя, так что ему не удалось вписаться. Но откуда ни возьмись, появился сам дядя Толя, поговорил с водителем, и мы уехали на границу.

До открытия таможни оставалось полчаса. За это время мы познакомились с человеком, который позвонил своему агенту в Китай и узнал, что из Инина на Кашгар летают самолёты, и один из них вылетает как раз сегодня. Он обещает на той стороне познакомить нас с водителем, который понимает по-русски и отвезёт в аэропорт.

На границе нас, российских граждан, казахи выпускают без очереди. Между казахским и китайским постами опять надо ехать на маршрутке и платить по 250 тенге 1,85 $. На китайской таможне тоже не было проблем, и вот мы в Китае.

Китайский Карагос

Стоит только выйти с территории таможни, как на тебя набрасываются десятки шофёров и менял и разрывают тебя на части. Реально разрывают, тянут за руки, за одежду, говорят на разных языках. Нам троим с трудом удалось сбиться в кучку.

Обещанный водитель нас уже ждал, но не тут-то было. Он говорил какие-то неконкретные вещи и садиться в машину до того, как станет ясно, куда мы едем и за сколько, мы не хотели. Другой водитель предлагал уехать до аэропорта ещё дешевле, и посадить нас на самолёт, который улетает как только мы туда приезжаем. Опять же, знание расписания всех авиарейсов наизусть нас насторожило. Тем временем нашёлся Рома — уйгурский проводник наших ребят, который проехал с ними от Инина до Ечена. Он сказал, что автобус на Кашгар нас уже ждёт, но это нас совсем не устраивало — он идёт два дня.

После долгих споров мы меняем деньги и договариваемся уехать в аэропорт Инина за 100 юаней 12,09 $. По дороге выясняется, что прямой самолёт только завтра, а сегодняшний рейс — через Урумчи. Водитель очень хочет увезти нас сразу в Урумчи, чтобы мы улетели оттуда. Мы же почему-то ему не верим, и хотим сначала попасть в аэропорт и узнать расписание. Он предлагает нам высадиться на полпути, потому что в аэропорт ему ехать не хочется, и всё тут. Мы возмущаемся, в итоге он звонит кому-то, кто говорит по-русски, и нам объясняют, что можно улететь сегодня в Урумчи, а завтра рано утром оттуда — на Кашгар. Это получается даже дешевле, чем напрямую завтра. Водитель и голос в телефоне всё-таки уговаривают нас заехать в агенство купить билеты и потом ехать в аэропорт. Тут же мы отправляем факс с нашими паспортами в Инин, в агенство, и пока мы едем, там оформляют билеты.

Инин

Вообще-то я не заметил границы между городами. Если промежуток и был, то мы его проспорили или проспали. Широкая дорога, вдоль неё одинаковые здания с вывесками, на обочине велосипедные дорожки, на них велосипеды, на них китайцы.

По дороге купили китайскую сим-карточку, по которой можно звонить в Россию. Соообщения посылать и получать в Китае невозможно, или, по крайней мере, нам не удалось этого добиться. Сам телефон я взял с собой из Москвы.

Приезжаем к агентству, русскоговорящий китаец выносит нам билеты. Мы согласились заплатить по 1350 юаней 163,27 $ за каждого, но внимательно рассмотрев билеты, заметили, что на них стоит цена 850 102,80 $. Но уже договорились, отспорить обратно не вышло, заплатили.

В аэропорт мы прибыли около полудня по местному времени, это на час больше алматинского и на два часа меньше пекинского. Наш самолет в 21. Мы поднялись в кафе, где состоялся первый опыт общения через разговорник. Андрею не удалось правильно выговорить магическую фразу «пекинское пиво», и все пили обычный кофе, заплатив 60 юаней  7,26 $ за 6 чашек. Олег нашёл столовую и мы перебрались туда. На столе — большой стеклянный вращающийся круг, на который ставят все блюда. Каждому из нас была выдана миска с рисом, туда же надо было накладывать и всё остальное. Из приборов, разумеется, только палочки. Часа два мы просидели там, а потом вышли на улицу. Я дочитал «Отель „Нью-Гэпмшир“», который начал в поезде.

Аэропорт находится за городом, вокруг никаких вывесок и вообще зданий — только сам аэропорт, столовая да туалет. Людей тоже нет, совсем. Мы устроились на ступеньках и перепаковали рюкзаки так, чтобы у меня не было перегруза. Это заняло ещё часа полтора. Попробовали найти официальные кассы, но их не оказалось. Олег отыскал в справочной девушку, говорящую по-английски, и выяснил вопросы времени. К вечеру стали подтягиваться люди, видимо наш рейс был единственным в этот день.

На посадке мы сильно выделялись среди китайцев, к нам подошёл специальный человек, спросил по-английски, куда мы летим и показал, куда идти. И очень кстати, потому что иероглифы мы различать не умеем.

Надо же, нас пустили в самолёт.

Урумчи

Мы прилетели совсем поздно, около полуночи по Пекину. От гостиниц отказались, сочтя, что это дорого, и хотели остаться в зале ожидания. Но выяснилось, что аэропорт закрывается на ночь, и нас выгоняют. Они даже не поленились найти англоговорящего, чтобы нам это объяснить. Пришлось уйти.

Мы прошли пару километров, до первого кафе под открытым небом, и провели в нём всю ночь. Пальцами заказали три ведёрка китайской лапши. Два из них ещё можно было есть, а третье было совершенно острое, поэтому мы передавали их по кругу. Советчикам скажу, что если бы мы их перемешали, то есть нельзя было бы ничего. Пошёл дождь, мы подвинулись под навес. Ночь длинная, и мы с Олегом учили Андрея играть в преферанс. Получилось довольно неплохо, в итоге он проиграл всего 60 вистов. Около двух ушли последние посетители, а в три — и хозяйка. Пришёл ночной сторож, который почти сразу улёгся спать.

В пределах прямой видимости от нашего укрытия находилась пожарная часть, а шлангов у нас так и не было. Нас так и порывало пойти их поискать, но почему-то не сложилось.

28 сентября, во вторник, рано утром, сильно замёрзшие и без шлангов, мы ушли в аэропорт.

На контроле багажа начались проблемы. Мой рюкзак предательски пищал, это сильно не понравилось охраннику, и он попросил разрешения его разобрать. Возился с ним полчаса, выложил половину вещей, а рюкзак все звенел. Говорю, что это из-за станка, но он мне не верил. Ребята за кордоном совершенно извелись — ещё бы, найдут спирт, будет скандал. Но, слава богу, охраннику это надоело раньше, мы с ним упаковали все вещи обратно, и нас пропустили.

Кашгар

В этом миллионном уйгурском городе мы провели меньше часа. Сразу по прилёте сели в маршрутку, в которой, по счастью, также ехала европейка, говорящая по-английски и по-китайски. Мы с открытыми ртами пялились в окна: старый Кашгар — это нагромождение глиняных домов в один-два этажа, детские песочные постройки, увеличенные до человеческих размеров.

Нас довезли до автовокзала, где мы нашли машину и уехали в Ечен. Я с картой в руках смог выяснить что-то из расписания, и даже попробовал перерисовать пару иероглифов с названиями Кашгар и Ечен, но это не помогло: водитель оказался уйгуром, не понимающим китайских иероглифов, так что даже разговорник оказался ненужным.

Кроме машин, по дороге встречались люди на велосипедах, вьючные ишаки и лошадные повозки. Китайцев почти нет, всё уйгуры. Указатели дублировались на китайском и уйгурском (тюркский язык, для письма использующий арабскую вязь). Всю дорогу мы с удовольствием слушали по радио уйгурскую музыку. В новостях промелькнуло какое-то сообщение про Россию, и мы его опознали. Обменялись с водителем набором слов «Россия — Москва — Путин», поулыбались друг дружке.

Ечен

Автобусы на Али отправляются уже с трассы, в четырёх километрах от города. Никакого специального автовокзала там нет, просто стоянка, так что мы очень боялись проехать мимо или свернуть не там. Водитель пару раз выходил и спрашивал дорогу, в конце концов завёз нас на площадку, на которой стояли два автобуса, и говорит, точнее, показывает — приехали, вылезайте. Стоп, а где же стоянка? Грузовики? Вот, говорит. Мы не поверили. Это должно быть на трассе, а он отвёз нас куда-то в кусты, ничего похожего на стоянку. Ну да, стоят два автобуса с иероглифами, но они ремонтировались, один был без колёс, и это было больше похоже на ремонтную базу, чем на то место, куда мы хотели попасть. Водитель подвёл Олега к какому-то корейцу, и они жестами и через разговорник выяснили что и как. Наш водитель-уйгур уехал, получив 210 юаней 25,4 $ вместо 200 24,19 $ — вроде как за то, что он нас не до Ечена вёз, а ещё 4 километра.

С помощью двух гонконгцев объяснились окончательно. Кореец оказался начальником автобазы, которая обслуживает направление Ечен — Али. Оказалось, мы приехали рано. Было известно, что перевал открыт только три дня из десяти — 8, 9, 10, 18, 19, 20, 28, 29 и 30 числа каждого месяца. Но то ли это как-то менялось, то ли из-за большого китайского праздника окончания сбора урожая (с 1 по 10 октября) всё перенесли — короче, сидячий автобус отправлялся только завтра, 29 сентября, в пять вечера, а лежачий — послезавтра. Мы купили билеты на завтрашний (за 350 юаней 42,33 $), потому как на самом деле автобусы отправляются по заполнению, и если не наберется народу, то лежачий может совсем не пойти, и это будет труба.

Мы уехали на такси в город и поселились там в гостиницу по 30 юаней 3,63 $ за койку. Туалет в коридоре, совмещён с душем. Но мы были рады даже этому, умылись и побрились. Прогулялись по городу. Олег всё ещё был в шортах, и на него постоянно смотрели прохожие — в этом городе не было других ног. Утром не стало и этих, Олег надел штаны. Напротив была школа, и вечером из неё высыпали пионеры. Все в одинаковых голубых костюмах, в красных галстуках — и все как один ужасно грязные.

Разбудили нас звуки громкоговорителя — десятки людей вышли на площадь, чтобы вместе сделать утреннюю зарядку. Я так и не знаю, это в честь праздника, или так каждый день происходит.

Прошлись по базару, Олег купил себе сплавные кеды за 2 $, а я — тюбетейку за 7 юаней 0,85 $, в которой потом ходил до самого сплава. На базаре ко мне подошёл уйгурский мальчик, и заговорил по-английски. Дальше вопроса «почему вы приехали именно к нам?» разговор не пошёл, но даже за эти две минуты вокруг нас собралось человек 20 зрителей.

Мы приехали к автобусу пораньше, чтобы занять места. У нас ещё оставалось часа два до отправления. У Андрея была навязчивая идея постричься, мы нашли парикмахерскую, и он жестами объяснил, что ему надо. Тыкал на свою голову, обросшую, и на мою лысую. Наконец его усадили в кресло. Помыли голову — он удивился, начали делать модельную стрижку — он завозмущался, нашёл машинку, протянул её парикмахерше. С ужасом она поняла, что его надо постричь налысо. В итоге за эту недолгую процедуру с долгой прелюдией пришлось отдать 30 юаней 3,63 $. После стрижки мы успели немного поиграть в биллиард — народную китайскую игру, столы черезвычайно низкого качества стоят на улице во многих местах.

Встретили европейцев, которые поедут с нами на одном автобусе. Японец, испанец, двое израильтян, парнишка из Южной Африки и шведская девушка с русским мужским именем Ваня. Мы погрузили рюкзаки на крышу, сели в автобус и поехали.. До другого автобуса. Конечно, в результате пересадки мы получили самые неприятные места, на колёсах. Потом мы поехали заправляться и выехали в итоге в девятом часу.

Автобус Ечен — Али

Дорога в Тибет пролегает через хребет Кунь-Лунь, 1100 км по горной дороге, несколько перевалов, самый высокий — 5250 м. Часть пути проходит по спорной территории, которую Китай отнял у Индии 45 лет назад. Это пустынная местность, где никто не живёт, и потому активной войны между Китаем и Индией нет. Но и мирный договор не подписан, страны находятся в состоянии перемирия.

Первый раз мы ночевали перед въездом на перевал, который открывали только на рассвете. В промёрзшем автобусе спать сидя было совершенно невозможно. Утром мы проходили контрольный пост, где переписывали паспорта китайцев. Иностранцев почему-то пропустили без записи. Здесь я выучил два первых иероглифа — м и ж. Скоро от пыли, тряски и высоты у нас заболели головы и животы, у кого что. Хорошо ещё, что у нас были с собой респираторы — мало того, что очень пыльно, так китайцы ещё и курят в автобусе. Мы устроили себе одно лежачее место на рюкзаках, в проходе. Но для меня лучшим лекарством оказался Олегов плеер с несколькими песнями «Воплей Видоплясова». Есть в дороге совсем не хотелось, но мы регулярно обедали в каких-то придорожных кафе, а к вечеру и вовсе остановились на ночёвку в гестхаусе. После сна в автобусе даже эта одна комната на всех казалась раем.

Следующий день прошёл в том же режиме. Днём мы догнали гонгконгцев, которые за день до нас выехали в Али на траке. Теперь они уже не считали это хорошеей идеей и пересели в наш автобус.

Около десяти вечера мы уже приехали спать, но водитель встретил своего коллегу, который ехал из Али, и после разговора с ним решил, что доехать надо как можно быстрее, поэтому мы резко вскочили и поехали дальше. С больной головы Олег забыл у кровати свой фотоаппарат, и вспомнил об этом через полчаса. Пришлось разворачивать автобус. Слава богу, камера была там, где её оставили.

Али

Этот кошмар закончился в три часа ночи, когда мы приехали в Али. За двое с половиной суток поднялись на четыре километра. Мы высадились и на такси поехали по городу искать гостиницу, в которую селят иностранцев, а таких примерно 5 из 50. В одной из них, в отеле Шихуанхэ, оказалось достаточно места, и мы остались там. Нас решили поселить в двухместный номер и ещё одного — в люкс. Почему-то не хотелось платить столько денег, и мы долго спорили, уже в номере, что двух кроватей нам вполне хватит. В итоге нас отпустили как есть, и мы заплатили 150 юаней 18,14 $ за полторы ночи — эту и следующую.

Утром нам нужно было поменять деньги, оштрафоваться и узнать, когда пойдет автобус к нашему месту встречи, в Менсер.

В Али есть банк, «Agricultural Bank of China». Мы с Олегом отправились туда, чтобы продать наши баксы. Отстояли очередь в кассу и жестами спросили, меняют ли тут деньги. Нас отвели на второй этаж, в офис, где сидел также не говорящий по-английски начальник. Сначала он говорил, что ещё неделю нам не удастся ничего поменять, но мы отказывались это понимать, и в итоге он сдался и поменял нам 400 $ по самому выгодному за всю поездку курсу 8,22.

Все иностранцы, которые приезжают в Тибет, должны получить пермиты на 20 дней путешествия. Это можно сделать за 50 юаней 60,47 $, например, в Пекине или Лхасе, но нам туда не по пути. В Али тоже можно, но поскольку ты уже в Тибете, а пермита у тебя нет, то нужно заплатить ещё 300 юаней 36,28 $ штрафа. Пермиты выдает специальный отдел полиции. Это стандартная схема, которую проходят все иностранцы. Прошли её и мы. А ещё съездили на вокзал, купили билеты на завтрашний автобус в приграничный город Пуранг, проходящий через Менсер.

Андрей остался в гостинице шить упоры из купленного по дороге буксирного троса, а мы с Олегом пошли искать интернет-кафе. Два раза прошли мимо него и нашли только с помощью китайца, который вчера ехал с нами в автобусе. Интернет в Китае дешёвый, 3-5 юаней ~ 0,5 $ в час, но у всех китайцев есть специальные именные карточки, которые они предъявляют всякий раз, как подключаются к сети. Иностранцам в этом смысле проще, если удаётся убедить, что вне Китая таких карточек нет. Там, куда мы пришли, стояли компутеры с Windows 98, и они категорически отказывались понимать русские сайты. Мы не могли даже попасть в почтовый ящик, не говоря уже о том, чтобы прочитать письмо. Нам пришлось завести адреса на mail.com, но это не решило проблему — мы научились писать, но не могли прочитать уже написанное. Через два часа был найден способ, поочередно меняя кодировки и с помощью сайта translit.ru, мы прочитали всю командную почту, но ничего нового так и не узнали. Зато отправили всем свой китайский номер телефона (как оказалось, неправильный, вечером вернулись и перепослали).

В этом городке ярко-зелёных такси в несколько раз больше, чем других машин. Они везут куда угодно за 5 юаней 0,60 $ и постоянно гудят. Для порядка на перекрёстках стоят передвижные светофоры, работающие от солнечных батарей.

Ночью мы взяли фотоаппарат и пошли снимать луну. Убедились в обилии разноцветных парикмахерских, которые по вечерам превращаются в публичные дома. Как только настроились, луна зашла за тучу. Пришлось подождать ещё минут пятнадцать рядом со штативом, пока она появится снова. Мы с Олегом вспомнили прошлую субботу, когда задержали самолёт и мы не успели пройти границу, и эту, когда нам сто раз не повезло, и сделали вывод, что суббота — день тяжёлый, а совсем даже не понедельник.

Автобус Али – Манасаровар

В 11 утра, в воскресенье, 3 октября, мы сели на автобус Али — Пуранг и собирались доехать на нём до Менсера. Обнаружили в автобусе своих вчерашних иностранцев. Все они закупились респираторами. Поехали по отличной асфальтированной дороге, обрадовались, но через пять километров она кончилось, и начались те же ухабы, что и вчера. Но всё же около четырёх вечера мы доехали до Менсера.

Ещё из автобуса увидели Андрея Чернышёва и Сергея Смирнова, играющих в биллиард. Мы сгрузили рюкзаки, порадовались тому, что встретились с нашими, узнали, что ребята с горы ещё не пришли, а в Менсере делать нечего. Раз уж проезд до Менсера и до Манасаровара одинаково стоит, то почему бы нам сначала не посмотреть на священное озеро — и мы проехали на том же автобусе ещё 100 км. Автобус заехал в Дарчен, небольшой посёлок у подножия Кайласа, съехал с трассы Али — Лхаса и уехал на юг, в Пуранг. Всю дорогу, в темноте, тибетские девушки хором пели песни. Олег потом долго сокрушался, что не записал их на диктофон.

Манасаровар

Нас высадили около полуночи, водитель махнул рукой — вам туда ещё два километра пешком. И мы пошли. Поспорили, но из двух огоньков выбрали правильный, и в итоге пришли в посёлок Чиу. Поселились гестхаусе, ребята пошли ужинать, а я лёг спать.

Утром спустились к горячим источникам. Температура в них разная, достигает 80°C. Тут же есть «ванны» — небольшой домик со стеклянной крышей, в котором несколько грязных неглубоких тёплых ванночек. Обошли вокруг буддистского монастыря на холме, первого на нашем пути. Встретили группу русских туристов на джипах. Искупались в священном озере Манасаровар. Вода чрезвычайно холодная, дно илистое и пологое. Мне удалось зайти по пояс, окунуться, сделать два гребка и быстро выбежать. Ну всё, парни, я очистился. Несмотря на всю ругань, которая из меня вылилась, ребята тоже полезли в воду и тоже далеко не ушли.

После перекуса отправились назад на дорогу, в надежде застопить какую-нибудь машину до Менсера или хотя бы до Барги или Дарчена. Постояли полчаса, машин не было, nfr что мы пошли в направлении трассы Али — Лхаса ~ 15 км, всяко лучше, чем стоять на месте. Местность тут холмистая, но не горная, горы начинаются за трассой. Мы шли три часа, но так и не смогли никого остановить. Проехала всего лишь пара полных джипов да один грузовик, который отказался нас взять из-за страха перед полицией в Барге — это посёлок, в котором с трассы Али — Лхаса уходит дорога на Манасаровар и дальше на Пуранг.

Начался дождеснег с градом, подул ветер. Мы надели на себя всё, что можно было надеть, разве что в спальники не закутались.

Ещё через час нас подобрал джип с англоговорящими китайцами и довёз до поворота на Дарчен, где мы уже сели в самосвал до Менсера. Ребята ехали в кузове, хорошо хоть погода наладилась, выглянуло солнце. К вечеру 4 октября мы уже были в Менсере, и нашли там одну Маринку — все остальные уехали в Чунлунг на разведку.

Менсер

Место встречи мы выбирали по карте — поселок на дороге и рядом с Сатледжем. Оказалось, что в этом маленьком тибетском посёлке нет телефона, но есть два гестхауса, в одном из которых ребята по пути на гору оставили водное снаряжение. Так оно и пролежало, пока не приехала группа, обошедшая Кайлас и Манасаровар (Сергей, Тая, Аня, Маринка + Андрей, который раньше других спустился с Гурлы). Хотя встречу мы назначили на пятое октября, первого они уже были в Менсере.

Две улицы с одноэтажными серыми домиками, почти в каждом из которых — лавка с продуктами и / или китайской мелочью. Военная часть, школа, два туалета на всю деревню, и, надо сказать, мы были чуть ли не единственными их посетителями. Монастыря, храма, или даже часовни здесь нет. Несколько биллиардных столов в плачевном состоянии прямо на улице. Несколько едален, часто с телевизорами и караоке.

В деревнях бутылки из-под пива аккуратно собираются. Целые цементируются между потолком и крышей (наверное, для терморегуляции), а осколки приклеиваются на невысокие заборы, как защита от воров.

Люди с фотоаппаратами ещё могли некоторое время себя развлечь в ожидании наших альпинистов, остальным же оставалось любоваться природой, спать и играть в биллиард по два юаня 0,24 $ за партию. Местные жители трактовали правила как хотели, и мы тоже изобрели свой вариант игры: как только шаров на столе остаётся мало, они выставляются. Таким наивным способом удовольствие можно было растянуть минут на 50.

Когда вечерами нам надоело играть в мафию, Сергей с Андреем Исаевым устроили костёр. Тибетцы вместо дров, которых тут нет, используют ячий помёт. Ребята насобирали мешок топлива, и мы всей компанией отправились на окраину посёлка, в развалины или недостройки, жечь костёр. Конечно, если бы не соломенные корзинки и не вентилятор в виде меня, огня бы у нас не было — и всё-таки оно горит!

Первое время в Менсере мы почти не готовили еду сами, а ели в местных едальнях. Уйгурская пища, родная сестра среднеазиатской и кавказской, нам нравилась гораздо больше тибетской или китайской. Когда наши юани подошли к концу, мы начали готовить сами. Продукты покупали здесь же, чтобы не растрачивать собранные на сплав. Наш хозяин зарезал барана, и мы купили у него большой кусок свежего мяса.

Встреча и прощание

Несмотря на то, что наши горники ещё не появились, Ане, Тае и Сергею нужно было отправляться домой. Утром Сергей выходил на дорогу, садился на обочину и ждал машину в Дарчен. Мы составляли ему компанию, на дороге образовывался малый лагерь на пенках, там пили чай, как-то мы даже играли в преферанс — но уехать ребята так и не смогли. 8 октября утром они плюнули на это, сняли джип нашего хозяина, и за бешеные деньги, 500 юаней 60,47 $, уехали в Дарчен.

Не прошло и двух часов, как приехали альпинисты на двух грузовиках. Все загорелые, обветренные, обросшие. Выяснилось, что Вадик схватил на высоте инсульт, и его нужно отправлять в Москву, причём с сопровождением. Пока мы думали, как это быстрее всего устроить, вернулась Аня — они пока не смогли найти машину в Дарчене. Наутро мы пересмотрели вещи, собрали рюкзаки в Москву, и Шурик, Андрей Чернышёв, Аня и Вадик отправились в Дарчен, а мы остались ждать.

Теперь у нас были люди, наполненные свежими впечатлениями и играющие на гитаре — Юра Борисов и Серёга Катков, так что нам уже было чем заняться. Кроме того, мы с Юриком были всегда готовы сыграть в преферанс, так что нам оставалось только уговорить кого-нибудь одного. Чаще всего это был Олег. Пробовали научить играть Маринку, но ей это скоро надоело. Пару раз мы играли в распасы.

Через неделю, проведённую в одной комнате, мы стали различать лица в трещинах на стене.

В Менси побывал квартет сибирских велосипедистов, по пути из Кашгара в Катманду. Они где-то читали о нас и не были удивлены. Среди них был создатель лодок-бубликов Проваторов. В их рассказе много интересных и полезных вещей.

Тиртхапури

11 октября, после недели безделья в скучном поселке, мы собрались сходить за десять километров к горячим источникам в Тиртхапури на берегу Сатледжа, но пошёл снег, и мы остались дома. Только вечером мы с Серёгой прогулялись по окрестным холмам. Обменялись мыслями и последними историями. Видели зайца и какое-то мелкое хищное животное, издалека похожее на куницу или лису.

На следующий день погода наладилась и мы (Олег, Маринка, Серёга и я) пошли в Тиртхапури. Горячие ручейки, в которых тибетские женщины стирают и моют головы. Дно соляное или известняковое, кристально белое, и кажется, что течёт не вода, а молоко. Здесь находится монастырь Гуру Ринпоче, это место паломничества.

Сергей, Марина и я совершили малую кору за два часа. Для нас с Серёгой всё это было в первый раз: кладбище вещей, где паломники оставляют свою одежду и берут чужую, многочисленные турчики и выложенные камешками свастики. Теперь там есть и наша работа. Зашли в храм. Там был всего один монах, ящички с молитвами, несколько маленьких скульптур, молитвенные барабаны, гонг и пластмассовые китайские часы на стене.

Менсер — Чунлунг

Когда мы вернулись, узнали, что Арсений пошёл прогуляться утром и ещё не пришёл. Он не вернулся и к вечеру, мы начали волноваться, но не сильно — рассудили, что он мог, например, со скуки уехать на разведку в Дарчен. Но утром Андрей Исаев всё-таки не выдержал и уехал его искать. Через час появился Арсений. Он действительно был в Дарчене, поговорил с Шуриком: они очень долго не могли найти машину в Непал для ребят, но вроде уже нашли и сейчас Шурик ищет грузовик для нас всех в Чунлунг, на начало сплава.

Приехали и Шурик с Андреем Чернышёвым. Исаева они не встретили. Но что делать, машина есть, и мы уезжаем, последний раз пообедав в тибетском ресторанчике. Для Андрея оставляем записку на двери комнаты.

Едем в кузове около трёх часов. По дороге проезжаем разноцветный пещерный монастырь, в котором, как нам потом рассказали, сейчас живёт медицинский лама Западного Тибета. Мы выгружаемся на высоком берегу за посёлком, у навесного моста через Сатледж. Машина уезжает обратно в Дарчен вместе с Олегом, чтобы он позвонил и нашел Андрея.

Чунлунг

Ставим лагерь. Мы с Серёгой готовим ужин на бензиновой горелке — дров нет и в помине. Мы взяли с собой канчик, но использовали его только чтобы кипятить воду и под чай, а еду готовили в клавах — толстокожих походных скороварках. Хозяин на прощание дал нам баночку маленьких сухих перечных стручков, и мы решили добавить немного в суп. Но надо же сначала определить, насколько они острые. Я отломал небольшой кусочек, в несколько квадратных миллиметров, и попробовал съесть. И этого оказалось много — я весь вечер ходил и плевался, слюны из меня вытекло, наверное, с литр.

Утром очень холодно. Рюкзаки и палатки покрыты инеем. Начиная с этого дня, проснувшись, я выдавливал из себя комок запекшейся мокроты с кровью. Днём погода резкая — на солнце жарко, так что можно загорать, а в тени приходится одевать полар. Вокруг много горячих источников, возле лагеря — большая каменная чаша с тёплой водой, где мы умываемся, а на другом берегу реки — ванны, где купаются местные жители. Рядом ваннами растёт трава, это тут единственная растительность.

Река в этом месте мелкая, меньше метра, и шириной в несколько метров. Никаких порогов в области видимости нет.

Весь день, 14 октября, у нас ушёл на сборку катамаранов. Это самодельный «Крокодил» десяти лет, для Юрика, Олега, Серёги и меня, и новый «Фокс-800» Рафтмастера — огромная 90-килограммовая рыба цветов российского флага, на котором поплывут Шурик, Арсений, оба Андрея и Марина между ними.

Серёга с начала экспедиции был заведующим аптекой, Олега мы назначили завхозом, а меня — реммастером.

Арсению, Серёге, Андрею Чернышёву и мне предстояло впервые проходить серьёзные пороги на катамаране, и нам устроили урок сухого плавания — мы тренировались грести, пока катамаран ещё был на земле.

Около четырёх появляются Олег и Андрей Исаев, наконец мы собрались вместе.

Пещерный город

Напротив лагеря, на правом берегу, виден большой пещерный город. Это столица древнего государства Шанг-Шунг, и на следующий день, 15 октября, когда дособирали каты, мы отправились туда, оставив Юрика в лагере на всякий случай.

Сергей и я пошли чуть вперёд и успели сфотографировать с близкого расстояния табун диких лошадей. Это довольно трудно, на пастбище они выставляют часовых, и вчера подойти к ним ближе чем на 400 метров не получилось. Сейчас же холмистый рельеф и mani-wall (стена из камней с вырезанными на них молитвами, самое частое в Тибете религиозное сооружение) помогли нам подобраться к лошадям ближе, чем на 100 метров. Все они одной масти — гнедые.

Пещер в этом городе около сотни, они занимают довольно большую площадь в высоком (больше ста метров) обрыве. Добраться можно далеко не до всех. Самая высокая точка города — остатки древней крепости, чтобы туда попасть, нужно было проползти по узкому вертикальному жёлобу. Не верится, что жители пещер проползали здесь каждый день, скорее всего был какой-то ход сверху. Одна из пещер по колено заполнена шелухой — похоже на ячменную, но не факт.

Хотя видно, что в городе часто бывают люди, здесь мы нашли довольно много древних артефактов: керамические осколки, бронзовую трубочку, половину жёрнова, молитвы на толстой бумаге.

Отплытие

Я проснулся с необычным ощущением в горле: было сложно глотать. Сначала думал, что это ночью присох кусок мокроты, но оказалось, что у меня воспалилась увула (язычок в горле). Биопарокс мне не помог, но зато помог «Halls».

Перед тем, как надолго уходить в мороз, мы искупались в горячих ваннах. Действительно горячих, контраст с рекой — градусов 30, и действительно ваннах — несколько углублений, в которых удобно сидеть или лежать, чем мы и занялись. Вода настолько солёная, что серебряные вещи почернели. Для ребят это была первая тёплая ванна за месяц, и следующей нам всем ждать столько же.

Мы не полностью акклиматизировались, поэтому спустить рюкзаки и катамараны к воде стоило больших усиий. Появилась одышка. Погрузились мы только в пять, так что пройти много не успели. Лишь немного привыкли к катамарану, к команде — и к семи вечера уже встали на стоянку.

Каньон Пещерный

17 октября — первый полноценный день сплава. В этот день мы проходили каньон, который потом назвали Пещерным. Отвесные чёрные стены до 80 м высотой, ширина трещины — пять метров в среднем. Безумно красивое место. Серёга постоянно охал и ахал, замечая разные геологические примечательности. Название одной из них я запомнил — эверзионные котлы.

Наш кат шёл первым, и мы с замиранием заглядывали за каждый поворот. Это чувство первопрохода, когда не знаешь, что тебя ждёт, сопровождало нас всю дорогу.

Порог «Замочная скважина» в четыре ступени. Первая — метровый слив. Вторая — метровый слив через карниз, на котором оба катамарана по очереди засели. Третья и четвёртая — проходы уже, чем ширина ката, мы их обносили. После этого препятствия — несколько сливов. Один из них, порог «Косяк» — полтора метра.

Вскоре после него из левого берега выбивается холодный водопад, и через 50 метров каньон заканчивается — впадает большой приток и образуется долина, в которой растут кусты. Мы так обрадовались первым дровам, что тут же встали на ночлег.

Вечером обнаружилось, что килевой шов Крокодила, который ребята прошивали в поезде в Алмату, порван. Весь следующий день мы зашивали его снова, а потом проклеивали и приплавляли леи. Одновременно отыграли тур офицерской игры на тему «Станции Московского метрополитена». Проводил я, выиграл Юра Борисов.

В тот же день мы решили снять вчерашний водопадик и кат, выплывающий из каньона. Шурик, Андрей Чернышёв, Маринка и я на Фоксе пару раз догребли против течения до водопада и картинно выплыли, а Олег нас снимал.

Разлив

Следующие три дня были довольно скучными. По карте мы постоянно переплывали из каньона в разлив, но на местности не было никакой разницы. Долина реки постепенно расширилась, и теперь мы плыли в трубе шириной в пару сотен метров и отвесными стенами высотой метров 80. Песчаный пейзаж очень напоминает вестерны.

Река часто разделяется на несколько мелких рукавов, иногда садимся на мель, и приходится вылезать в холодную воду. Несколько раз попадали в сильные прижимы, однажды Фокс застрял минут на двадцать. Ноги с непривычки устают сидеть в упорах, затекают и замерзают, но здесь ещё много солнца, и всё это можно терпеть. Обсуждаем телесериалы, и Серёга читает нам лекции по геологии.

21 октября утром мы заметили на берегу облепиху, и тут же вылезли на кислый перекус. Теперь облепиху мы ели, добавляли в чай, делали варенье, бутерброды, блины с облепиховой массой.

Время от времени встречаются небольшие пещерные города. До большинства пещер добраться невозможно — они вырыты на высоте в несколько десятков метров. Только однажды мы устроили выход к невысоким пещерам. Вырыты они давно, но сейчас в них, видимо, останавливаются пастухи, и мусор вокруг исключительно современный.

Основной нашей едой были сублемированные продукты Раскладки.ру и китайские бич-пакеты. Один раз ещё можно насытиться, но когда так питаешься неделю, постоянно чувствуешь голод. Поэтому мы все бредили Зандой и надеялись, что там сможем наесться до отвала.

Я грёб без перчаток, так оказалось теплее. Правая рука от холода, воды и палящего солнца покрылась коростой и потрескалась, я стал похож на древнего ящера. Левая кисть спаслась — на ней была мемориальная повязка, которая, впрочем, быстро износилась в труху.

Мокрые гидрокостюмы за ночь замерзали, и поэтому мы старались выбирать стоянку так, чтобы утром на этом месте как можно раньше появилось солнце, и одежда растаяла, а потом высохла.

Поход к Дава Гомпе

Карта, на которой были обозначены древние небоскрёбы, была сильно приблизительной. Для того, чтобы попасть к Дава Гомпе с Сатледжа, нужно подняться по притоку километров на десять, но какой именно нужен приток, непонятно.

22 октября днём, рядом с долиной какого-то притока, мы сориентировались по GPS и решили, что это тот, который нам нужен. Около трёх пообедали, спрятали катмараны в кустах и пошли по долине. Вернуться мы хотели на следующий день, поэтому взяли с собой спальники, палатки и кухню.

В иссохшей песчаной трубе шириной больше ста метров и высотой стен тоже около ста, течёт несколько мутных ручейков. На солнце идти жарко, мы сняли тёплые вещи. В долине иногда встречаются кусты, например, облепихи. Через три часа мы увидели.. линию телеграфных столбов и современную дорогу, о которой не подозревали.

Темнело, мы сходили на разведку в разные стороны, поднялись на холмики, но небоскрёбов не увидели. Зато заметили в нескольких километрах по дороге одноэтажное здание. Решили ставить лагерь, а одновременно с этим Арсения и меня послать к людям, узнать, куда нам идти дальше.

Мы пришли на пастбище. Одно полупещерное жилище и несколько юрт, вокруг каждой пасётся стадо коз в сотню голов. За козами следят собаки. В первом жилище Арсений (он учит китайский) спросил про Дава Гомпу, но ему ничего вразумительного не ответили. Мы пошли по юртам.

В это время, на закате, все доят своих коз. Связывают их друг с другом головами, как застёгнутую змейку, получается длинный ряд. В одном месте нас угостили парным молоком и пригласили в юрту. В центре — печка с дымоходом наружу, по периметру несколько лавочек. Здесь живёт женщина с двумя детьми. Нас угостили тцампой и часумой.

Часума — это чай, взбитый с ячьим сливочным маслом. Тцампа — это ячменная мука, заправленная часумой. На двоих мы с Арсением получили две палочки. Арсений быстро съел свою порцию, а я давился-давился, и в конце концов отдал свою тцампу ему. Питьё я пригубил из приличия, но пить не смог.

Арсений поговорил с хозяйкой и зашедшим в гости тибетцем, и узнал, что Дава Гомпа стоит на предыдущем притоке и отсюда до неё нужно идти по дороге около 15 км. Мы отправились в лагерь, хозяйка налила нам с собой молока, отсыпала муки и даже подарила пиалу, чтобы мы поужинали. Мы отказывались, но неохотно.

Возвращались мы уже в темноте. Нас ждал ужин, во время которого я сильно порезал палец. Аптечку мы с собой не брали, и мне очень повезло, что у Олега был с собой кусочек пластыря.

Эта ночь показалась самой холодной. Все ручейки замёрзли, и мы тоже. Утром к Дава Гомпе не пошли, а собрали лагерь и вернулись к катамаранам. Назад шли в два раза быстрее, чем туда.

В этот же день проплыли ещё несколько километров и вечером Маринка готовила первые блины.

Занда

24 октября приплыли к Занде. Про этот посёлок известно, что там есть плотина с небольшой ГЭС, красивый монастырь и офис полиции. Мы сомневались, что нам спокойно разрешат проплыть мимо. Поэтому мы остановились в двух километрах до плотины, и Арсений пошёл на разведку. На плотине был мост, с него видно Занду, ещё километрах в двух ниже, на другом, высоком, отвесном и левом берегу.

Разгрузили катамараны, отнесли первую партию рюкзаков и спрятали их напротив городка. Как раз стемнело, и мы пошли по строящемуся мосту в Занду. Я немного промочил ноги. Пришли в город уже ночью, и долго не могли найти ресторан. Думали, что все уже спят. Но когда мы вышли на улицу (как потом оказалось, единственную), первый же встречный отвёл нас в китайский ресторанчик.

Пустили нас туда зря. Мы съели рису, картошки с мясом, жареного арахиса и конфет на 70 $, причём тарелка риса стоила 3 $. Сдачу со 100 $ нам дали юанями. Нашим животам стало плохо. Серёга объелся так, что еле дошёл до плотины. Мы оставили его и Маринку спать, а сами принесли катамараны и оставшиеся рюкзаки к плотине, вернули назад первую партию. Встали напротив электростанции, загрузили катамараны. Под утро — самое холодное время, поэтому многие плыли в тёплой одежде, Шурик и Юрик — в пуховках.

Мы надеялись проплыть на рассвете, но немного опоздали. Нас заметило человек десять — жители Занды и монахи. Тем не менее, мы заплыли за городок, и поставили лагерь в нескольких километрах за ним, на правом берегу. Пришлось встать в колючках, чтобы не слишком далеко уплыть от Занды. Пока мы разгружались, бесповоротно наступило утро, и мы ушли в город.

Монастырь Толинг стоит на берегу Сатледжа. Рядом небольшая ухоженная площадь, с памятником серебряному слону в центре. Тут же военная часть. Да и вообще, вся цивилизация городка компактно устроилась на одной бетонной улице.

Позвонили родителям, написали друзьям. Олег, Серёга и Арсений опаздывали на работу, но из них только Арсений оказался в критическом положении, и должен уехать домой. Мы передали ему отснятые плёнки, разные ненужные вещи — и большую клаву. Теперь мы будем есть в полтора раза меньше.

Остаток юаней мы скоро израсходовали, но ещё быстрее мы насытили город долларами. Большинство местных жителей вообще никогда их не видели, и на просьбу принять их в качестве денег или обменять реагировали забавно — звали всех своих родных и знакомых поглазеть на зелёную заморскую диковину, и предлагали курс один к одному. Рубли по этому курсу они брать отказывались.

Ощущение сытости быстро прошло, самые голодные из нас ходили по лавкам и пробовали печенье и фрукты.

Три дня в Занде у нас были рабочими: каждое утро мы шли в город и до позднего вечера пытались получить юани или продукты в обмен на доллары. В тибетском ресторанчике устроили штаб — тут постоянно сидели дежурные с рюкзаками, пили часуму и ели паровые пельмени, которые тут называются «момо». К концу третьего дня родилась тактика — набрать побольше еды, а потом обнаружить, что у тебя есть только баксы. Так нам удалось добыть себе пропитание на оставшийся путь. В основном это двадцать килограмм риса и десять бутылок китайской водки, которую, очевидно, добывают из китайского одеколона.

Мне не нравится чай, поэтому до сих пор я пил напиток «Сатледж» — воду из реки. В Занде человечество сжалилось, и мне купили сухого молока на оставшуюся часть пути.

При пересчёте и покупке продуктов возник спор — сколько дней нам ещё плыть до первого населённого пункта в Индии? Шурик расчитывал на 15, но мы не хотели голодать в конце, и потому договорились взять продуктов на три недели.

В Занде ещё встречались иностранцы, но полиция нас не беспокоила. Только однажды у Андрея Чернышёва спросили про пермит по-китайски, но уверенный «тимбудун» («не помнимаю» по-китайски) разбил все надежды полицейского.

На улицах люди играют в маджонг на деньги. Я спросил, где можно купить эту игру, и меня послали в один из китайских ресторанчиков. Там хозяин предложил старый набор за 100 юаней 12,09 $, мне удалось сторговаться до 40 4,84 $. Денег всё равно не было, и сделку мы отложили. Да и что-то такое внутри меня сомневалось. Я прошёлся по магазинам, и в одной лавке увидел такой же набор для игры за 120 14,51 $. Пересчитали кости — их всего 136. А китаец хотел мне продать неполный набор для азартного варианта игры. Позже, в последний день перед выездом из Китая я купил маджонг в магазине за 12 $.

Тцапаранг

28 октября днём, совершив последний поход в Занду за лепёшками, мы плывём дальше.

Маринка теперь правый кормовой на Фоксе. Андрей Исаев плохо себя чувствует уже два дня, и поэтому он плывёт с нами пассажиром, а Олег садится вместо него на Фокс. Я, таким образом, остаюсь единственным носовым на нашем кате.

До Тцапаранга, столицы древнего государства Гуге, всего несколько километров. Зоркие люди видят его от Занды. Проплыли мост, под которым подвешена голова какого-то животного. Проплыть селение незаметно мы не умеем. Становимся в облепихе за посёлком.

Утром мы поднялись раньше, чем когда-либо, и без завтрака, пошли смотреть на древний город, оставив Андрея Исаева в лагере. Тцапаранг возвышается над рекой на несколько сотен метров, под ним на берегу тибетский посёлок. Рядом с закрытыми воротами — китайская перекусочная и домик хранителя ключей. сказал, что входной билет стоит 105 юаней 12,70 $, и не соглашается скинуть даже 5 юаней. Кроме нас из посетителей только съёмочная группа из Пекина, туристский сезон уже закончился. На 20 $ мы съели по бич-пакету и купили один билет — для Шурика. Обвешали его камерами, а сами, в печали, собрались погулять вокруг и вернуться в лагерь.

Один фотоаппарат остался, так что Олег, Маринка и я решили с высоты снять вид на окрестности. Постепенно поднимаясь по песчаным склонам мы неожиданно оказались в центре древнего города. Шурика с экскурсоводом не видно, и мы поднялись по лестницам до вершины.

Много пещер, но есть и песчаные постройки, даже несколько деревянных. Одно из них — летний дворец, который оказался не на замке. Красочно, но отделка уже буддистская — здесь долгое время была резиденция одного из тибетских правителей. Внутри три комнатки, развалившаяся раскладушка, несколько кучек мелких китайских денег, дзяо, и дверь на балкон, с которого видно десятки километров вокруг.

Храм представляет собой площадку, окружённую высокими песчаными стенами без крыши, напротив двери что-то отдалённо напоминающее алтарь.

Появился Шурик. Без гида. Он уже посмотрел все храмы внизу, но фотографировать внутри ему не разрешили. Поэтому он просто оставил камеру на плече включённой и так осматривал всё интересное. Пришли Юра, Серёга и Андрей — они тоже нашли лазейки. Мы спустились в зимний дворец — это несколько связанных между собой пещер.

Домой мы уходили через открытые ворота — в одном из храмов шла съёмка, и до нас никому не было дела.

После обеда к нам пришли в гости местные жители. Женщин Шурик лечил какими-то безвредными пилюлями, а мужчины осматривали катамараны. Серёга на российские копейки выменял у них омониты (окаменелые раковины). Нам рассказали (точнее, показали жестами), что в нескольких километрах вниз по реке нас ждёт серьёзное препятствие, возможно водопад. Но нас это не испугало, и утром мы отплыли — но только после того, как мы с Андреем Чернышёвым всыпали в утренний рис полчашки соли. Вместо сахара.

Теперь до самой границы, а это около 200 км, населённых пунктов не будет.

Утиные истории

В этот день, 30 октября, мы плыли первыми. Почти сразу же заметили на воде двух птиц, похожих на уток или гаг. Они бросились резво уплывать от катамарана, одна вскоре исчезла, а другая плыла впереди нас до самого вечера.

Через несколько километров начался каньон. Пороги в основном слаломные — много камней в русле, сливы высотой до двух метров, но воды мало, и главное не пробится через бочку, а успеть вылавировать. Для наших больших катмаранов критических препятствий не было — но не было и места для стоянки. Время от времени попадались полочки, на которых можно было бы разжечь костёр, но место под три палатки мы нашли уже под закат.

Никакой растительности здесь не было, но неподалёку нашлась большая куча плавника — мелкие ветки, которые река принесла сверху. Мы собрали пять полных рюкзаков дров.

Утром Маринка заметила рядом с нашей стоянкой уточку, видимо, больную. Серёга поймал птицу, и свернул ей шею. Он охотник, часто берёт с собой ружьё, но здесь охота карается тремя годами тюрьмы. Он постоянно сетовал, а сейчас обрадовался хоть какой-то добыче и свежему мясу. А Маринка очень расстроилась и долго ни с кем не разговаривала.

Днём мы налетели на камень и оторвали старую заплатку, а заодно разошлась перегородка в одной гондоле, так что вечером Серёга три часа варил утку, а я в это время шил катамаран.

Ужин у нас состоял из трёх блюд, но наши желудки выдержали.

Последние дни Крокодила

Утром Шурик, Серёга и Маринка ушли снимать местные красоты, а мы собирали катамаран. Обнаружили, что у одного баллона оторвался клапан. Пришлось его снова вынимать и приклеивать новый. Поэтому мы отчалили только после обеда, а плыли всего полтора часа.

Уклон увеличивался, пороги становились серьёзнее, а погода холодней. Мы часто вылезали на просмотр и обносили узкие места, садились на камни. Скорость прохождения заметно снизилась. Кончилась облепиха, но зато появился шиповник.

Или от шитья тезы, или от того, что на одном из обносов мне на руку положили Фокс, у меня воспалился или треснул недавний перелом, так что к вечеру правая рука раздувалась, было больно сгибать пальцы. Мы придумали шину из пластиковой коробочки, куска пенки и эластичного бинта, получилось почти идеально. Теперь я от заката до рассвета работал одной левой.

От полной луны ночью всё было видно без фонаря. Небо и скалы меняли цвет. Шурик хотел снять эту красоту, но ни он, ни я, как единственный жаворонок работавший будильником, несколько дней не могли проснуться вовремя.

Шурик, Маринка и я по очереди упали в ледяную воду. Шурик вытягивал кат с камня и подскользнулся, а я рано выпрыгнул из упоров на чалке и не удержался. Мы плыли дальше до вечера, но если бы мы купались хотя бы пару минут, то пришлось бы вставать на стоянку.

Со стоянками нам везло, пусть весь день не было ни одного места, но к вечеру обязательно попадалось достаточное пространство с хотя бы приблизительными дровами. Только постоянный ветер и жуткий холод портили наш отдых.

4 ноября мы отметили два месяца с того дня, как ребята въехали в Китай. Это значит, что у них закончился срок действия виз, и по праву в Китае находимся только мы с Олегом и Андреем. Впрочем, разрешения, полученные в Али, просрочились и у нас.

5 ноября у нас опять лопнула перегородка. Чуть-чуть и на носу, поэтому решили не шить. А 6 ноября утром на первой же шивере мы пробили из-за этого правый баллон, при этом перегородка порвалась по всей длине гондолы. Хорошо, что это случилось на солнечном месте, и мы смогли хотя бы заклеиться тут же. Доплывали на перекошенном катамаране. Прошли несколько порогов, и после косой бочки с узким высоким сливом встали на стоянку под отвесной стеной. Хоть мы и боялись возможного камнепада, но выбора не было. На ужин Марина вместо блинов испекла пирожки с рисом.

На ночь установили парное дежурство — нужно было починить кат. Мы разрезали деку, через дыру шили и тут же укрепляли стропой, а следом зашивали деку. Я шить не мог, и в своё дежурство таскал дрова — их хватило на весь следующий день, который также ушёл на ремонт.

Шурик и я поднялись наверх и пошли на просмотр, но далеко уйти не смогли. В пределах двух километров ничего серьёзного.

До границы оставалось около 20 км, и мы активно обсуждали, как именно будем её пересекать: по каньону или поднимемся на перевал. В каньоне можно было наткнуться на непреодолимое препятствие и надолго застрять, а на перевале будет очень холодно. Решения так и не приняли, на месте будет виднее — перед последним каньоном по карте несколько деревень и за ними выход на перевал.

8 ноября плывём. Сразу после поворота реки, до которого мы дошли с Шуриком, нас ждал самый угрюмый порог на всём пути. На нашем кате его идти было опасно, поэтому пошёл только Фокс, с Олегом вместо Маринки.

Заметили на берегу какое-то строение, встали на перекус. Оказалось — жилище пастухов. Небольшой каменный домик под сено, и несколько полупещерных жилищ для животных и для людей. Довольно современное обжитое место, но сейчас здесь никого нет. Серёга нашёл необычное деревянное изделие — похожее на веретено, но из нескольких деталей. Он видел такие детали в музее народов востока, они там называются очень похоже на неопознанные летающие объекты.

Под вечер мы выплываем из каньона и видим слева оазис — деревеньку с пагодой и желтыми деревьями. Деревьев видели много недель. От такой неожиданной красоты у нас перехватило дыхание. Через несколько минут над нами проплыл пешеходный мост, сразу за ним — деревня побольше на правом берегу. Из неё вдоль берега проложена дорога. Мимо нас проезжает джип, мы обгоняем двух пешеходов. К нашему удивлению они не проявляют к нам интереса.

Становится черезвычайно холодно, и нам приходится встать на стоянку, отплыв всего несколько километров от деревни, но не доплывая следующей, на левом берегу.

Приплыли

Вечер 8 ноября. Наш лагерь на левом берегу Cатледжа между двумя деревнями, которые на правом. Между деревнями — автодорога. Дров почти нет, их приходилось собирать по всему пеcчаному берегу, по километру в обе стороны.

Довольно скоро напротив нас собрался народ в камуфляже. Для тибетцев ходить в военной форме — обычное дело, поэтому особенного внимания мы на них не обращали. Нас разделяли два рукава реки. Они махали руками — переправляйтесь к нам. Мы, конечно, не плыли, а собирали дрова, ставили лагерь, готовили ужин. Маринка заболела, не вылезала из палатки. Людей на том берегу всё больше. По дороге время от времени проедет то джип, то грузовик. Привезли толпу военных (это мы выяснили с помощью бинокля). Окончательно стемнело.

Ужинаем и делаем вид, что нам не до них, но сами заметно нервничаем. Шурик снял показания с GPS — 11,5 км до границы по прямой. Решили, что самое время сжечь генштабовские карты, оставив только последний, приграничный лист в двух экземплярах, также готовых к уничтожению.

Около десяти вечера из темноты к костру вышел китайский офицер-пограничник с пистолетом наголо. С ним конвой с автоматами. Мы улыбаемся, поём песни, пьём чай. Офицер попытался что-то спросить, но мы же не понимаем по-китайски. Разобравшись, что мы не собираемся открывать огонь, он сел, разулся и начал сушить носки. Солдаты стояли рядом. Оказалось, что они перебрались через реку на маленьких китайских лошадках. Мы предложили им конфет, они отказались. Мы продолжаем петь, не расходимся. Ничего не происходит.

Разговор с пограничниками

Через какое-то время привезли переводчика, который довольно сносно говорит по-английски. У нас спросили паспорта. Мы показали только те, в которых виза была ещё не просрочена, но потом с нас потребовали и остальные. Пограничники, конечно, разобрали, что виза устарела, но ничего не сказали. Нас распросили, что мы здесь делаем, куда держим путь и так далее. Мы договорились, что только Шурик и Олег (у которого стояла в паспорте американская виза) понимают по-английски.

Кто-то пошёл спать. Пограничники сменялись, переводчик уезжал куда-то за указаниями. В конце концов у нас посмотрели некоторые вещи, угостили китайским солёным горошком и забрали паспорта. Разговаривали с нами очень деликатно — не каждый день здесь попадаются иностранцы на лодках.

Между переводчиком и Шуриком произошёл примерно такой диалог:

— Хорошо бы вам отправиться в отель.

— Ну, нам и в палатках неплохо, зачем отель?

— Ночью на улице очень холодно (а ночь уже двигалась к концу).

— Мы уже два месяца спим на улице, давно привыкли.

— Но тут встречаются опасные дикие животные.

— Что-то мы ни разу никого не видели, даже следов.

— Ладно. У меня приказ — доставить вас в отель.

— Ну вот завтра утром и доставите.

— Мне надо сегодня. Собирайтесь, переправляйтесь на тот берег, мы посадим вас в грузовик и отвезём в отель.

— Как переправляться? Это же река! В темноте нас может далеко унести, катамараны перевернутся.. Не поплывём.

— Мы вас будем страховать.

— Лодки в минусовую температуру промерзают и могут лопнуть. К тому же, наши гидрокостюмы теперь ледяные, их не одеть. Надо подождать солнца.

— Тогда мы переправим вас на лошади.

— На лошади? 8 человек и две тонны груза?

— Ну на двух лошадях.

— У нас больная девушка, ей нельзя двигаться.. Кроме того, лодки не разбираются, их даже на двух лошадях не перевезти.

И так далее, всё новые и новые аргументы. Через пару часов переводчик понял, что сегодня нас доставить в отель не получится, и сказал, что придёт за нами утром, к 11. Все разъехались, остался только патруль на другом берегу реки.

Диа

Утром действительно за нами пришли. Паспортов у нас нет, деваться некуда, мы собрали лагерь, сели на каты, переправились на тот берег. Пока Шурика более подробно допрашивали, солдаты помогли нам погрузиться на грузовик. Шурик дал отмашку избавиться от последних листов карты. Серёга оставил свой лист под придорожным камнем.

Нас привезли в деревню Диа, которую мы проплыли вчера. Выгружаемся. Местные жители окружили нас тесным кольцом. Кто-то тыкал пальцем, кто-то пытался помочь, но только мешал этим.

Бедная тибетская деревня в пару десятков домов, к которой пристроили небольшой квартал длинных одноэтажных китайских домиков и школу-интернат. Конечно, никакой тюрьмы тут нет. Военная часть находится ниже по реке, до неё мы не доплыли. Поэтому нас поселили в недавно построенном и, кажется, ничем не занятом здании, куда принесли восемь кроватей. На окнах — решётки, на втором этаже — будущий актовый зал с красными знамёнами.

Пограничники скоро уехали разбираться, собрав все наши документы (паспорта, путёвку от Российского географического общества, пермиты, китайскую карту автодорог). Кормить нас поручили ресторанчику неподалёку. Бесплатно. Туалет, естественно, снаружи. Поэтому ходить по улице мы могли беспрепятственно. Конвоя с нами не осталось, но зато за нами следила вся деревня. Регулярно в комнату заглядывал кто-нибудь и пересчитывал нас по пальцам:

— Вас же должно быть восемь, а ты тут всего один. Где остальные?

— Ну, в туалет пошли..

Так что несколько дней мы жили в пятизвёздочной китайской тюрьме. Мы сильно изголодались, и в первый день на обед съели 15-литровую скороварку плова, а потом ещё попросили добавки. Повара изумились, и раздали нам бич-пакеты. Всё это время мы ели много, но не очень разнообразно: третьим и последним блюдом в меню была тукпа — жидкий вермишелевый суп.

Мы не представляли, что с нами будут делать, и как долго. Пограничники не появлялись пару дней после того, как пообещали привезти врача для Маринки. Жители деревни по-английски не говорили. Мы ели, спали, пели песни, играли в преферанс и покер. Гуляли по деревне, но фотографировать боялись, а уже отснятые плёнки держали в карманах на случай внезапного обыска.

Однажды вечером Сергей с Олегом попали на вечеринку, где собралась вся деревня. Обращались с ними хорошо, но в восемь часов вечера проводили в отель.

Шурик нашёл заброшенный дом, в котором они с Серёгой откопали несколько артефактов.

Пин Дзо

11 ноября нас разбудили среди ночи. Только что приехал офицер из центра по имени Пин Дзо и тут же поспешил нам рассказать, какие китайские законы мы серьёзно нарушили. Завтра утром нас будут обыскивать, а как только он найдёт машину, нас отвезут в Али, где продолжат разбираться.

Утром оказалось, что Пин Дзо приехал не один — с ним ещё двое полицейских, один из них из Занды, у него мы когда-то спрашивали, как нам поменять деньги. Обыска как такового не было, но зато мы перепаковали как следует наши рюкзаки.

Делать нам было нечего, как и раньше. Мы обошли всю деревню. Зашли в гости в несколько домов, нас угощали сухим ячменём (чинка), пивом, точно наш квас (чанг-чу), и твёрдым творогом, похожим на белые мандариновые корочки, вкус которого проявлялся, если подержать его во рту несколько минут.

Зашли в интернат. Знакомые нам грязные дети в голубой униформе и галстуках — и ни одного взрослого. Живут в закопчёных комнатушках и сами себя обслуживают.

Наконец приезли военного врача. Маринка отказалась с ним общаться, а на мою руку он наклеил горчичный пластырь и прописал таблетки с истёкшим сроком годности.

Пин Дзо заявил, что нам нужно заплатить за проживание и питание. Мы сопротивлялись, ссылались на пограничников и на то, что мы сюда не сами пришли, да и денег у нас нет. В знак протеста мы поставили палатки перед входом и жили там.

13 ноября нашёлся грузовик. Перед самым отъездом мы тайком поснимали деревню. Денег с нас, конечно, не взяли. Мы хотели оставить в деревне нашего мёртвого Крокодила, но Пин Дзо не дал — вещественное доказательство. Кроме нас в Али уезжало несколько тибетцев.

Шангце

Нас везли по дороге, которой нет на карте. Шурик воспользовался тем, что мы ехали в открытом кузове и законспектировал её на GPS. Днём мы остановились на обед в деревне, нас накормили вкусной тцампой с сахаром (который они называли по-индийски, чини) и порошковым сыром. Вечером нас привезли в городок Шангце, единственное упоминание о котором мы нашли в книге Харрера.

Здесь находится древний пещерный город, и мы как могли его запечатлели, но времени погулять там у нас не было. Есть тут и школа-интернат. Мы решили, что китайцы собирают в них детей кочевников и воспитывают по-своему.

Роль магазинов выполняют просторные палатки, в которых днём и ночью живут продавцы. Торгуют едой и китайской ерундой, как обычно. В одном таком магазине нас с Серёгой угостили часумой (хоть мы и отказывались). В палатку постоянно набивались дети — кто хотел купить сладость, а кто просто так. Хозяин замучился их выгонять.

Около полудня мы выехали. Сергей вчера чувствовал себя неважно, поэтому его пересадили в джип, в котором ехали офицеры. Они заезжали в каждую деревню, их кормили-поили. Серёгу, конечно, тоже. В дороге пели русские и китайские песни хором. Пин Дзо сказал, что они с Серёгой теперь друзья, и он может расчитывать на любую помощь — но служба есть служба.

В кузове было очень холодно, несмотря на то, что мы были накрыты несколькими слоями спальников. Наш грузовик несколько раз перегревался или ломался, но к середине ночи мы всё-таки доехали в Али.

Допрос

Нас поселили в дорогой отель, в котором не было воды. 35 юаней 4,23 $ за человека. У Сергея опять прихватило живот. Уставшие от горной дороги, мы большинство вещей оставили на заднем дворе. Кое-как поужинали. Пин Дзо сказал, что из полиции за нами придут завтра утром.

15 ноября рано утром, пока была такая возможность, мы вышли спрятать неоднозначные вещи — GPS, спутниковые телефоны, фотоплёнки. Али гораздо выше, чем Диа, поэтому осень здесь уже давно наступила. Вода в канавах не таяла, дует холодный ветер. Побродили по городу, в итоге закопали наш клад на окраине, на холме с чортеном, под флагами. Этот холм видно почти с любой точки города, но не его пологую вершину.

На обратном пути купили лепёшек. Хлеба мы не ели с самой Занды. Серёга и я — дежурные, варим рис на горелке во дворе. За нами пришли двое офицеров полиции — мужчина и тибетская женщина по имени Деки, она говорила по-английски. Спросила как же мы так провинились, что мы тут делаем, и сказала, что нам надо собирать вещи и ехать на обыск в полицию. Но поесть нам всё же разрешили.

Брать все вещи не пришлось. Деки показала пальцем на несколько больших рюкзаков, и сказала взять с собой так же водное снаряжение и технику. Всё это, в том числе катамараны, погрузили на большую тележку, а нас — в два джипа, и увезли в полицию.

Здесь мы уже были несколько недель назад, когда получали разрешения. Обыск проводили на улице. Собралось с десяток полицейских. Все вещи вкладывали на пенки и фотографировали. Посмотрели видеозаписи, ничего особенно крамольного не нашли. Забрали на проявку пару плёнок (не могли же мы спрятать всё, это было бы слишком подозрительно).

Нас отпустили на обед. Личные вещи отдали, а каты, вёсла, каски и спасжилеты оставили там, перед полицией.

К четырём часам мы вернулись на допрос. Всех посадили в приёмной, а Шурика и меня увели допрашивать в разные комнаты.

Со мной разговаривали Деки и старший офицер, который не знал английского. Они сидели по разные стороны стола, друг напротив друга, а меня посадили за спину китайцу. Я описал подробно наши планы перед поездкой, дорогу в Тибет и всё путешествие. Спросили, где мы взяли снаряжение, как я мог допустить, что у моих спутников истекла виза, почему мы не продлили пермиты в Дарчене или в Занде, как я сломал руку.. Мы разговаривали два с половиной часа, и исписали иероглифами семь листов. На то, чтобы перечитать весь протокол, у меня уже не оставалось сил, и я подписал его так. Это значит поставить красными чернилами отпечаток пальца на каждой странице и на всех исправлениях.

После этого я попросил Деки написать мне адрес книжного магазина. Она сказала, что она сама меня туда проводит, если я приду завтра в обед.

Других ребят не допрашивали. Они заполнили небольшие анкеты, а остальное время сидели и ждали нас. Шурику сказали, что за все наши прегрешения нам нужно заплатить по 4000 $ за каждого или провести 50 дней в тюрьме. Ну и конечно, у нас заберут лодки и снаряжение. Копию нашего дела отправили в Лхасу, там примут окончательное решение.

Прогулки по Али

В свете всего происходящего мы решили переехать в отель более дешёвый — а значит, не предназначенный для иностранцев. Шли по улице и стучались в каждую дверь. Где-то в пятом отеле нам разрешили остановиться. Вернулись туда, где были наши вещи, собрались, но так просто нас не отпустили — хозяйка кричала, что мы должны заплатить за две ночи, хотя было ещё только восемь вечера и мы не провели здесь и суток. Она заперла дверь, и открыла только после звонка Шурика в полицию, которой нам теперь нечего было бояться.

По поводу такой экономии мы пошли ужинать в уйгурский ресторан, и поели там как следует. Вечером ещё раз пересчитали деньги. Каждый получил на руки 60 юаней 7,26 $.

Утром все пошли в общественный душ, а мы с Серёгой — в полицию, чтобы узнать про книжный и рассказать, где нас искать. Нас действительно встретила Деки, и на самом деле отвела в магазин. Там я купил книжку про тибетский язык за 28 юаней 3,39 $. Потом мы прогулялись по городу.

Деки рассказала, что до 1995 года Али был сезонным посёлком, куда китайцы приезжали на лето. Сейчас в городке живёт около 10 000 китайцев, из них половина — круглый год. Сама она из местного городка Руток, училась в Лхасе и в Пекине. Зимой она работает в Али, а летом — в Дарчене, потому что к Кайласу приезжает много иностранцев. В год лошади, когда одна кора засчитывается за три, там бывает до 70 000 паломников.

Правил маджонга Деки не знала. Более того, выяснилось, что месяц назад власти запретили эту азартную игру на улице и в общественных местах. Оставались биллиард и китайские шахматы.

Деки вернулась в полицию, а мы пошли дальше. Выяснилось, что мне выдали на сдачу вместо целой 10-юаневой купюры половину. Деки сказала, что можно поменять её в банке на 5 юаней. Так мы и сделали, когда попали в банк. Но пока денег у нас почти не было.

И всё-таки мы обошли почти весь городок, зашли в каждую лавку, осмотрелись, помечтали. Плюнули в грязный замёрзший Инд. Сергей отправил открытку домой, а я написал элписьма.

В одной лавке на местном Арбате нам предложили купить каменные чётки за 150 юаней 18,14 $. У меня оставалось только 20 2,42 $, но их устроило и это. Купить не купили, но Сергей предположил, что это не камень, а подкрашеное жжёное стекло. Большинство вещей с претензией на древность — специально подстаренные современные, часто пластиковые изделия.

17 ноября мы начали узнавать об автобусах на Ечен. Если мы не успеем уехать до 20 числа, то, возможно, через 10 дней перевалы уже будут закрыты, и нам придётся ехать через Лхасу.

Старый знакомый, один из операторов, которых мы встретили в Тцапаранге, и друг Пин Дзо провели нам экскурсию по музею тибетской медицины. Нам показали фотографии и рассказали по-английски о жизни медицинского ламы Западного Тибета. Сейчас тибетцы вовсю используют достижения мировой хирургии, но для лечения хронических болезней используют древние рецепты. После этого нам подарили биографию ламы и лунные календари на тибетском языке.

Освобождение

Через два дня пришло решение по нашему делу из Лхасы. Мы опять отправились в полицию, где Шурик какими-то магическими заклинаниями сбил штраф до тех денег, которые у нас оставались, и получил разрешение забрать катамараны. Ребятам продлили визы ещё на две недели. Правда, плёнки нам так и не вернули.

Пин Дзо пригласил всех на прощальную вечеринку, где ребята пели песни под гитару, пили пиво и всячески радовались освобождению.

Сначала мы поменяли на юани все доллары, которые у нас были, но их было немного. Мы уже собирались просить перевода, но случайно обнаружили недокументированную возможность единственного банкомата — он принимал карточки Маэстро. Так что у нас появились деньги на обратный путь и все кто хотели, смогли купить себе парочку сувениров или книг с фотографиями. Я выбрал карманный набор китайских шахмат и плоские чётки.

C автобусами дело обстояло так себе. Предварительная цена на дорогу до Ечена была в два раза выше, чем оттуда. Расписания вообще никто не знал, даже на сегодня. Поэтому мы решили ночью собраться, утром выйти на автобусный пятачок, и уехать первым же рейсом.

Вечером Шурик, Андрей Исаев, Маринка и я ужинали в тибетском ресторане. Оказывается, существует довольно много вкусных блюд национальной тибетской кухни. Мы провели там три часа, съели шесть или семь блюд и заплатили 80 юаней 9,68 $ за всё. Правда, сначала с нас хотели взять сто 12,09 $, но я быстро нашёл ошибку в их расчётах.

Олег торопился домой и не мог потратить ещё 10 дней на дорогу. Они с Андреем Чернышёвым поедут через Лхасу. Автобус туда уходит 20 ноября.

Али — Кашгар

19 ноября утром мы вшестером (Шурик, Юра, Андрей Исаев, Маринка, Серёга и я) собрали вещи и засели в уйгурском ресторане с видом на автобусную стоянку.

В это время китайцы, которые приезжали в Тибет на лето, возвращались домой, и потому спрос на автобусы был больше, чем даже в пик туристического сезона. Нам пришлось согласиться на сидячий автобус по 750 юаней 90,71 $ за каждого. Выехали около пяти вечера.

Денег оставалось впритирку на дорогу до Кашгара. Мы купили яблок и груш, поделили поровну перекусы. Про лепёшки забыли.

В первую же ночь остановились на ужин в большом посёлке, не меньше Занды. Наверное, это был Гарток. Долго выбирали едальню. Поначалу нас, как иностранцев, посадили в отдельный зал, но когда выяснили, что мы будем есть рис и тукпу — выгнали в холл.

Из соседней комнаты зашли китайцы, выпить за дружбу народов. И очень удивлялись тому, что мы не рады их видеть. К тому же, они оставили на столе больше еды, чем мы вообще съели.

В другие ресторанчики мы тоже заходили: набрали туалетной бумаги, её у нас тоже не было.

Ночами автобус ехал, так что нам приходилось спать сидя на неудобных сиденьях, укутавшись в спальники. Хотя было уже очень холодно, дорогу я перенёс легче. Ребята, которые на Тибет ехали в лежачем автобусе, сейчас в сидячем чувствовали себя хуже.

В одну из ночей сыграли в народную офицерскую игру на тему «Три буквы».

На посту перед Еченом наблюдали такую сцену: военный обыскивал сумку одного из пассажиров, нашёл в ней неподписанные компакт-диски и избил владельца. Мы тоже испугались — у нас чего только нет в рюкзаках. Но когда до них дошла очередь, и выяснилось, что они наши, их даже не открывали.

Поздним вечером 21 ноября мы приехали в пригород Ечена, к уже знакомой нам стоянке. Дорога из Али заняла столько же времени, сколько и путь туда, несмотря на то, что теперь мы ехали вниз, а не вверх, и на отсутствие ночёвок.

Выгрузились. Другие пассажиры быстро растворились в темноте, а нас окружили таксисты. После недолгого общения нам вызвали из города миниавтобус, в который мы удивительным образом уместились.

Кашгар

Через два с половиной часа мы были уже в Кашгаре. Здесь нас ждал неприятный сюрприз — банкоматы отказывались принимать карточку Маэстро. Странно, ведь даже в Али мы снимали с неё деньги. Пришлось расплатиться с шофёрами последними долларами, а проблему с деньгами отложить на завтра.

Мы поселились в гостиницу в здании международного автовокзала. Шурик произнёс заклинание, и нас поселели в самую дешевую комнату за 60 юаней 7,26 $ на всех.

Утром понедельника 22 ноября мы разделились на группы: одни пошли охотиться на банкоматы, кто-то искал интернет, а Юрик и я узнали насчёт автобуса на Бишкек и поезда в Урумчи. Китайский автобус ходит раз в неделю, и как раз в понедельник утром: мало того, что мы на него опоздали, так он ещё был битком набит.

К счастью, в Кашгаре много киргизов, с которыми можно говорить по-русски, мы от этого уже отвыкли. Эти киргизы нам поведали, что во вторник и в четверг будут киргизские автобусы, их в расписании нет. Четверг — последний день действия наших с Андреем виз.

Денег достать не удалось. Карточки не принимает ни один банкомат Кашгара. Мы исследовали все банки и почтовые отделения, и только к вечеру вторника нашли способ получить деньги — через Western Union.

Я был готов к тому, что Кашгар мне очень понравится — настолько вохищённо о нём рассказывали ребята, которые провели здесь несколько дней на пути в Тибет. Столица шёлкового пути, самый среднеазиатский город из тех, где мне довелось побывать. Китайцы не смогли так подавить уйгуров, как тибетцев. Мусульмане, они живут своей жизнью, многие даже не знают китайского языка. Да, главные улицы застроены китайскими магазинами, но уйгурам хватает их игрушеченого старого города с крутыми улочками метровой ширины. Торговые ряды: ювелирный, гончарный, чеканный, где мастера на твоих глазах вытачивают, куют, ткут, пекут.. В одной лавке уйгурская женщина гравировала на латунном кувшинчике: MADE IИ KAXCAR. В Кашгаре находится самая большая в китае мечеть, уйгуры ей очень гордятся.

Киргиз, наш сосед в гостинице, рассказал о наших страданиях и подвигах местному авторитету, который, в свою очередь, пригласил нас всех на ужин в ресторан. Спрашивал обо всём (через переводчика), мы отвечали. По его просьбе сфотографировались вместе на память.

В Кашгаре есть люди, которые говорят по-английски. Это слушатели курсов, которые по вечерам проходят в госпитале. Нас туда пригласили мальчишки, которые поймали меня и Маринку при покупке лепёшек. В это время года здесь никаких европеоидов нет, и у них появился шанс попрактиковаться в английском. Я с удовольствием провёл на занятии небольшую беседу, что ли. Возраст слушателей в одной группе — лет от 11 до 35. На следующий день меня узнавали на улице, здоровались. Или это были другие люди, которые тоже занимаются английским?

Деньги, как это ни удивительно, пришли! Теперь мы гуляли с бо́льшим удовольствием. Ели сладости, пили свежевыжатый гранатовый сок, и, конечно, торговались за сувениры. На уступки уйгуры идут неохотно. Тем не менее, проникнувшись мусульманской культурой, я увёз домой связку тюбетеек и молитвенный коврик.

Кашгар – Бишкек

Четверг, 25 ноября. Мы всё-таки уехали. Юрик почти остался в Кашгаре: он забыл пуховку у нашего нового знакомого, и его мы нашли перед самым отправлением автобуса. Киргизского автобуса с двуспальными полками, куда нас не хотели пускать из-за огромного количества рюкзаков.

На границе мы задержались на пару часов. Дорога через Бишкек на полтора суток короче, но русские могут по ней проехать только по пути домой — при въезде в Китай им нужен встречающий. Но нас и выпустили не сразу, хотя офицер в Кашгаре пообещал, что проблем не будет. Видимо, эти пограничники тоже нечасто встречаются с русскими. Кроме того, они запутались в наших визах, и решили что моя уже просрочена. Как бы не так, сегодня последний, шестидесятый день!

Итак, мы в Киргизии. Пока мы разбирались, наши места заняли увеличившиеся в числе втрое пассажиры. С трудом удалось освободить две полки и загрузить обратно рюкзаки, которые мы вынимали их для таможенного осмотра.

Киргизский КПП находится выше пяти километров, на перевале Туругарт. Пурга, мороз. Типично советское одноэтажное здание, свисающие с потолка лампочки, офицер, еле поместившийся в свою будочку. Отметили пересечение границы прямо там, на высоте, в столовой — борщом, макаронами и гречкой.

Дальше нас сопровождал военный конвой. Наверное, для защиты от бандитов с большой дороги. Шурик, предложивший оптимизацию пространства, чтобы нам было где сесть, тут же получил автоматом в живот.

Мы покупали билеты до Нарына за 25 $, а не до Бишкека в два раза дороже. Договорится с водителем не удалось, и посреди ночи он нас высадил. Через пять минут мы уехали на другом автобусе и рано утром уже были в Бишкеке.

Бишкек

Мы долго узнавали расписание поездов и самолётов, отсюда и из Алматы, и определили, что Шурик завтра улетает, мы едем на поезде в Свердловск. Поездов в расписании всего семь, но перекупщиков на вокзале хватает. Один из них отвёл нас к завтрашнему поезду, и нам разрешили переночевать в вагоне.

Сегодня мы решили съездить на рынок и сходить в баню. На рынке ничего путного не нашли, да и вообще город показался мне скучным и непримечательным.

По дороге в баню нас остановил патруль милиции. Ясно, что мы не местные, так что нас по очереди вызывали в машину и обыскивали. Во время этого мистического процесса стражам порядка удалось стащить у Юрика и Серёги заметную сумму денег. Нас довезли до бани, патруль уехал, и тут обнаружилась пропажа. Юрик с досады даже в баню не пошёл, да и мы не получили от нее никакого удовольствия.

Мы поужинали в уличном ресторанчике, зашли в интернет-кафе и пошли в свой вагон, где нас ждал Андрей. Он всё это время наблюдал, как проводники упаковывают вагон контрабандой и фруктами: в стены, в потолок утрамбовывались толстые пакеты, в тамбуре выстроились колонны из ящиков, а под нашей полкой весь ящик был засыпан семечками. Невкусными, кстати.

И да, это был мой день рождения.

Бишкек – Свердловск

Утром Шурик проводил нас пятерых и уехал в аэропорт.

Мы поселились в последнем купе, а наши рюкзаки — в последних двух. Сразу же начались домогательства со стороны бедствующих представителей власти, но мы были к этому готовы. Конечно, у нас не было билетов (ни сейчас, ни тех, по которым мы приехали в Киргизию), регистрации и вообще мы были редкими россиянами в это время года, но Юрик спокойно отвечал на все их нападки: «Ну нет у нас денег, понимаешь?» Это легко, когда денег действительно нет. Не высадили, в общем.

Как это принято в среднеазиатских поездах, люди с билетами нас постепенно утрамбовали с пяти полок на три. Ночью одна из канистр с гранатовым соком из Кашгара лопнула и залила серёгин рюкзак. Вторую выпили от греха подальше. Нормальный вкусный сок, чего он взбунтовался?

На казахско-российской таможне власть сменилась. Пришли российские пограничники, разобрали полвагона на щепочки, собрали три подматрасника разнородной контрабанды и увели с собой одного из проводников. По оценке Андрея нашли и изъяли где-то треть от того, что было спрятано, так что контрабанда по-прежнему остаётся выгодной.

В Кургане Андрей вышел и дальше поехал стопом через Самару.

После относительно тёплых Бишкека и Кашгара почувствовали конец ноября.

Свердловск — Москва

Утром 29 ноября мы прибыли в Екатеринбург. Здесь зима давно началась. Вчетвером мы еле справлялись со своим багажом за две ходки. Купили билет на вечер, на поезд из Читы. Разместились в зале ожидания и уставились в большой телевизор, который говорил по-русски. После наших мытарств тропические приключения «последних героев» казались детской игрой.

Мы покатались в метро, в нём используются московские металлические жетоны. Серёга съездил на станцию «Геологическая», а мы с Маринкой прошлись по пешеходной улице Вайнера. Я истосковался по чтению, и купил пару книжек в приличном букинистическом магазине. Сразу же начал читать «Анатомию одного развода». Зашли в интернет-кафе и рассказали всем, когда нас встречать.

Стоянка поезда — пять минут, и только заблаговременной тактической подготовкой мы успели загрузиться в вагон. С нас взяли небольшой штраф за перегруз, но нам было уже всё равно. Бóльшая часть пассажиров — новобранцы, которых отвозили к месту службы. Юрик научил меня паре умных карточных игр. И обыграл, естественно.

Рано утром 1 декабря мы приехали на Ярославский вокзал, где нас уже ждала компания друзей.