И эти ноздри — кости, кожа, —
там, где берет начало тьма
первооснов, и этих губ тесьма,
под краской стянутых до дрожи,

И медь, которой жизнь поит
во сне тебя, развеяв кости,
и взгляда призрачного грозди,
где ты, как в сети, ловишь свет,

О мумия, и руки-спички,
чтоб ворошить тебе нутро,
в которых гробовая тень
обличье принимает птички,

И все, во что рядится смерть,
как в прихотливость ритуала,
и шепоток теней, и медь,
где черное нутро слиняло, —

Тебя ловлю я в эти сети
средь выжженных венозных троп,
и медь твоя, как мой озноб, —
вернейший роковой свидетель.

Люблю тебя,
Зима воинственных крупиц.
Твой лик теперь сияет там,
Где её сердце опустилось.

Любовь, чей рот — густых туманов вереница,
Исчезла, отпылав.
Стрелок уйдет за ней, и схватит стерегущий.
И будут двое на ножах, и трое проклянут друг друга.
Морозит на дворе; сквозь ветки лист скользит.

Нас уводила дымка, что была сестрою посоха, тревожащего камень, и облачка, вскрывающего твердь. Великодушной не были мы в тягость, такие, как мы есть: скупые ручейки, поимые смятеньем и надеждой, — с устами на замке, с громадой гор во взгляде.

В моей стране растрёпанные птицы и нежные свидетельства весны нам всем дороже отдаленных целей.

Ждёт истина в кругу свечи своей зари рассветно! Лучи оконные не в счёт. Не все ли чуткому едино?

В моей стране взволнованным не задают вопросов.

Зловещей тени нет на лодке среди волн.

Приветствовать в моей стране не принято сквозь зубы.

Взаймы берём лишь то, что возвратим с прибытком.

В моей стране есть листья на деревьях, тучи листьев. Но ветки их вольны и не плодоносить.

Мы в прямодушье покорителя не верим.

В моей стране благодарить — закон.

Ворвалась иволга в святилище зари,
Её напев, как меч, скрепил унылость ночи.
Всё кончилось навек.

Копай! — кричала рукоятка.
Кровоточи! — метался нож.
И долго хаос мой терзали,
И память вырубали сплошь.

Те, кто меня любил,
Потом хулил, потом забыл,
Опять склонились надо мной,
Иные плакали, другие были рады.

Сестра моя, трава зимы,
Как быстро вытянулась ты —
Огромней недругов моих,
Пронзительней моей мечты!

Верните им сполна то, что от них ушло, —
Они увидят вновь, как семя жатвы
Раскройте им, от меркнущих к цветущим,
Они взлелеют в сердце пустоту до следующей жажды;
Ибо, и в прах уйдя, ничто не пропадает;
И кто земли к плодам находит путь во тьме, —
Пусть всё потеряно, не дрогнет под ударом.

Пейзажи мирные или унылые.

Пейзажи странствия по жизни, а не виды поверхности земной.

Пейзажи Времени, текущего лениво, почти недвижно, а порою будто вспять.

Пейзажи лохмотьев, исхлестанных нервов, надсады.

Пейзажи, чтоб прикрыть сквозные раны, сталь, вспышку, зло, эпоху, петлю на шее, мобилизацию.

Пейзажи, чтобы крики заглушить.

Пейзажи — как на голову натянутое одеяло.