Пусть на вахте обыщут нас начисто,
и в барак надзиратель пришёл,
мы под звуки гармошки наплачемся
и накроем наш свадебный стол.

Женишок мой — бабёночка видная,
наливает мне в кружку «Тройной»,
вместо красной икры булку ситную
он помажет помадой губной.

Сам помадой губной он не мажется
и походкой мужскою идёт,
он совсем мне мужчиною кажется —
только вот борода не растёт.

Девки бацают с дробью цыганочку,
бабы старые «Горько!» кричат,
и рыдает одна лесбияночка
на руках незамужних девчат.

Эх, закурим махорочку бийскую,
девки заново выпить не прочь —
да за горькую, да за лесбийскую,
да за первую брачную ночь!

В зоне сладостно мне и не маятно,
мужу вольному писем не шлю:
никогда, никогда не узнает он,
что Маруську Белову люблю!