Чаще других меня навещал мой лечащий врач, профессор, очень известный и уважаемый нейрохирург из Японии. Он подолгу разговаривал со мной, спокойно и вкрадчиво объяснял, что произошло, какое мне предстоит лечение, как долго я буду восстанавливаться и когда я наконец смогу увидеть родных. Меня он невероятно впечатлил своим профессионализмом и авторитетом, этот японский доктор — буквально первый реальный человек, которого я отчётливо помню после пробуждения из комы. Очень классный дядька среднего возраста, приятной наружности, немного лысоват. Серьёзный, очень умный, но при этом почему-то невероятно грустный.
Потом медсёстры рассказали мне, что у него, оказывается, совсем недавно трагически погиб двухлетний сын: его в Японии сбила машина. Профессор пытался сына спаси, сам его прооперировал, но ребёнок, к сожалению, всё равно умер прямо у него на руках. И в один из дней профессор прочитал мне хайку, короткое стихотворение, которое он сам написал в память о сыне. Ничего красивее я в жизни не слышал. Когда профессор ушёл, я долго не мог выбросить эти трогательные строки из головы и тихо плакал над ними несколько дней подряд.
Но при профессоре я всячески бодрился, тем более что с ним мы обсуждали план моего скорого восстановления, который мне жутко нравился. На следующей неделе, рассказывал профессор, мне приделают новые бионические ноги вместо моих обычных, которых у меня вроде как больше нет. А дальше он проведёт сложнейшую нейрохирургическую операцию по замене моего позвоночника. Позвоночник у меня будет гораздо лучше прежнего, потому что к нему будут присоединены четыре гигантских механических щупальца, точно таких же, как у Доктора Осьминога из фильма про Человека-паука. Восторг!
Можете представить себе моё разочарование, когда мне сказали, что никакого японского профессора не существует! Что все наши беседы, планы, долгие разговоры — всё это просто моя галлюцинация, вызванная тем, что мне одновременно давали шесть разных психотропных лекарств.