|
Беда |
Тянем мы свою беду,
замерзаем на ходу — и зачем козлу баян, знает только тот, кто пьян. Греем руки меж грудей перелётных лебедей — а июль или январь, знает только календарь. Здесь во злате на дворе даже яйца курей — а в избе на полочке смерть лежит иголочкой. Здесь Никола — два орла, ни кола и ни двора, ходит вкруг да около — лишь бы сердце ёкало. Здесь коса о двух концах, словно палка в колесáх: то не косит — мается, то не расплетается. Посадил тут царь горох, да от скуки чуть не сдох, потому что грустно зреет кукуруза. Тут в почёте соль и кнут, даже хлеб солёный тут — только очень маленьким можно верить в пряники. Спирт в пиру и на гробу, да хоть кол теши на лбу, а мы только тешимся, плачем и не чешемся. Рубим только от плеча, сдуру либо сгоряча, и висит на дереве то, что нам отмерили. Вышли было воевать, да нету слез чтоб горевать; топорами, вилами по воде водили мы. Знает только местный брат, почему гудит набат, почему Царь-колокол — да и тот расколотый. Старцы просят у дверей белокаменных церквей — то ли покаяния, то ли подаяния. Выйдет туча, грянет гром, перекрестится наш дом — а пока что тучи нет, надеемся на лучшее. Постоим на берегу, постучим по дереву, на ладони поплюём, да с бедою поплывём.. |