В дверь постучи —
Тебе не ответят.
Вновь постучи —
Тебе не откроют.
Вышиби дверь —
И увидишь тогда,
Что путь свободен
И дом свободен,
И в дом этот можно
Войти без труда.
Так и в любви, и в жизни бывает..
Но не всегда.

Я и в сто тысяч лет ещё имел бы силы
Тебя, день завтрашний, предчувствовать и ждать
Пусть время тащится, кряхтя, как старец хилый
Я знаю, что оно идти не может вспять.

День завтрашний придёт. Но ждём мы год из года.
Храня огонь и свет, мы бодрствуем и ждём,
И наша речь тиха — бушует непогода,
И отдаленный гул чуть слышен за дождём.

Из глубины ночной, во мраке леденящем
Свидетельствуем мы: прекрасен дня расцвет..
Мы жить не в будущем хотим, а в настоящем
И потому не спим, чтоб не проспать рассвет.

Я так много мечтал о тебе,
Я так много ходил, говорил,
Я так сильно любил твою тень,
Что теперь у меня ничего от тебя не осталось.
Одно мне осталось: быть тенью в мире теней,
Быть в сто раз больше тенью, чем тень,
Чтобы в солнечной жизни твоей
Приходить к тебе снова и снова.

Я жил в суровый век. Давным-давно я умер.
Я жил настороже, был ко всему готов.
Честь, благородство, ум томились в клетках тюрем.
Но я свободным был, живя среди рабов.

Я жил в суровый век, но мрак мне взор не застил,
Я видел ширь земли, я видел небосвод,
Дни солнечные шли на смену дням ненастья,
И было пенье птиц и золотистый мёд.

Живые! Это всё — теперь богатство ваше.
Его храните вы? Возделана ль земля?
Снят общий урожай? И хорошо ль украшен
Тот город, где я жил и где боролся я?

Живые! Я в земле, мой прах топчите смело:
Нет больше у меня ни разума, ни тела.

Проклят
будь отец того кузнеца
что выковал железный топор
тот которым срубил дровосек
дуб сгодившийся на кровать
на котором зачат был дед
человека который вёл
растреклятый автомобиль
тот в котором твоя мать
повстречалась с твоим отцом!

Ты меня самоубьешь мягко и нежно
Но и я однажды тебя умру
Я сведет знакомство с идеальной подругой
и неспешно я губы ей замету снег
хлыну дождь даже если мне будет не время
даже если моя погода покажет ясно
Наши взгляды в себе — так мало любви
что скачусь я слеза без
причины само собой разумеется и без печали
Абсолютно без.

Тихая сапа присела в траву отдохнуть,
Измотавшись от бега по безлюдным полям,
За ней следят, её травят, преследуют, предают,
А она вне закона, и никто к ней не подберется.
В тот же час колоду карт бросают на стол.
Человек говорит другому: «До завтра».
А завтра он будет мёртв или уедет в дальние страны.
В час, когда белые шторы подрагивают над ночной глубиной,
Когда горы, неубранная постель, грустят об ушедшей хозяйке
И все ждут, вдруг вернётся издали их великанша,
Тихая сапа устроилась и уснула.
Не шумите, пускай отдохнёт
В уголке на этой странице.
Смотрите, а то проснётся,
Замечется, обезумев, как птица, натыкаясь на стены и мебель
Смотрите, а то помрёт у вас дома,
Или выскочит, перебив все стекла,
Или в тёмный угол забьется,
Смотрите не будите тихую сапу.

В послеполуденном глубоком сне моём
Сто тысяч лет прошли быстрее, чем мгновенье,
И вновь реален мир, и плоть обрел я в нём,
Покинув смутные глубины сновиденья.

Но на моих губах имён старинных след
И поцелуев след остался. Я не знаю,
Сегодняшним ли днём иль пеплом прошлых лет
Живёт в смятении душа моя земная.

О, грохочи, вулкан, чтоб лава залила
В глубинах памяти несмытую усталость
И чтобы навсегда померкли зеркала
И отражение в их стекла не вгрызалось!

Мне грезилась любовь. Люблю я до сих пор.
Но больше нет в любви тех запахов букета,
Что наполняют лес, где расцветает лето
И где у входа спит невидимый костёр.

Мне грезилась любовь. Люблю я до сих пор.
Но больше нет в любви тех молний до рассвета,
Когда всё рушится, пылают замки где-то,
Когда утерян путь и смотрит мрак в упор.

Нет! К слову этому не подобрать ключи.
То под моей ногой горит кремень в ночи,
Волна вздымается, громада туч на страже..

С приходом старости ты замечаешь вдруг,
Как стало четким всё, как ясно всё вокруг,
Как ты становишься подобием пейзажа.