Повесили мысли мои,
утопили мой вздох,
расстреляли моё беспокойство.
И вот, задумчивый, словно рассвет,
я смотрю сквозь кровавые стекла окна
и сквозь веки мои, что дрожат, как роса.
Меня преследуют, словно богатство, сокрытое в трюме,
и псы мою тень разрывают.
Ничего у меня не осталось:
гвоздями прибили к дверям мою кожу,
камнями мои позвонки раздробили.
Затравлен я! Комната эта — мой склеп,
Здесь последняя на пол слеза упадет,
на обоях останется след от ногтей.
Через час здесь появятся дыры в стене,
закричит штукатурка, как мул, избиваемый палкой,
и зеркало, словно проклятье, взорвётся и на куски разлетится.
Через час слепотою покроют меня,
и, как сумерки, буду я тих,
и тело моё не сможет уже содрогаться.
Спокойствие будет признаньем измены моей:
выдал я только ненависть им,
продал только презренье.