— Богдан, добрый день! Расскажите, пожалуйста: чем вы занимаетесь, что написано у вас на визитках?
— У меня нет визиток. Для работы они мне не нужны.
— Как вы тогда представляетесь при встречах?
— Я — генеральный директор и совладелец проекта «Клаустрофобия», который первым в России начал делать квесты в реальности. И сейчас мы являемся самой крупной в мире сетью этого направления.
— В детстве вы, наверное, тоже любили квесты, загадки, наверное, Перельмана всего перечитали?
— Перельмана я не очень любил, скорее уж Мартина Гарднера — первое образование у меня математическое. Но не то чтобы меня интересовали квесты — компьютерными играми я никогда не увлекался. Меня больше привлекали активные занятия. Лыжами беговыми занимался вполне профессионально, целых десять лет. Ходил в походы на байдарках, катамаранах. Играл в любительском театре.
— А как вы заработали первые деньги?
— Летом 1995 года мы с Олегом поехали в дом отдыха на берегу Чёрного моря. Бесплатно, но с условием, что будем там иногда работать. Так что в первый в своей жизни рабочий день я счищал свиньям объедки в столовой. Мы занимались этим без возмущения и даже с шутками, но руки были мелко изрезаны в кровь одноразовой посудой из фольги и плавать в солёном море было больно. Брезгливость у меня после такого опыта критически низкая. Первая запись в моей трудовой книжке появилась через два года: гардеробщик.
— Богдан, вы упомянули, что первое образование у вас было математическое…
— Сначала я учился в Московском физико-техническом институте, занимался прикладной математикой. Мне это было интересно. Это очень полезное образование: помимо математики, оно научило меня ориентироваться в жизни, самостоятельно принимать решения, воспитало общественно-социальные и логические навыки. Мне не хотелось заниматься чистой математикой — интересовала систематизация как подход. Я хотел выявлять структуры именно в гуманитарной области. Поэтому я получил второе образование в Институте лингвистики РГГУ. Следующие пять лет я преподавал старославянский язык. Параллельно я начал работать в студии Артемия Лебедева, с 2007 года и до сих пор участвую в нескольких студийных проектах.
— То есть вы успеваете работать сразу в нескольких направлениях?
— Да, до июня занимался сразу пятью параллельными проектами. К примеру, я работал ещё и в «Яндексе», с 2011 по 2014 год. Уже работая у Лебедева, я отучился в Школе анализа данных — это образование, аналогичное магистратуре, курирует его «Яндекс». И потом ребята позвали меня работать в отдел лингвистики. Это была первая работа, близкая моей специальности, — лингвистическое программирование. Я проработал в «Яндексе» три года, а потом пришлось уйти, потому что свой проект требовал всё больше времени… «Клаустрофобия» — первый проект, где я начал работать сам на себя. Причем мои партнёры, у которых уже был бизнес, удивлялись, что я не могу воспринимать деньги компании как свои. Первое время то, как успешно развивается наша компания и сколько средств на счету, я воспринимал как очки в компьютерной игре; критерии, по которым оценивают качество моей работы, а не деньги сами по себе. Это для меня маркер — насколько хорошо я работаю. Со временем эта проблема исчезла.
— То есть у вас столько интересных задач, что некогда подумать, куда направляются денежные потоки?
— Когда мы только начинали собственные квесты, меня увлекал процесс придумывания задач, всей этой схемы, структуры, рейтингов. То есть использование математики в жизни. А сейчас приходится заниматься бюрократическими вопросами, договорами, стратегией компании и ещё многим таким, что не очень интересно.
— А нельзя эту работу переложить на кого-то другого, чтобы самому заниматься тем, что действительно интересно?
— Нельзя никому доверить денежные потоки своей компании. По крайней мере, пока это не получается. Также никому нельзя доверить переговоры с клиентами и партнёрами. Конечно, мы делим эти обязанности с партнёрами, но всё равно обсуждение договоров и подсчёт баланса — это моя история.
— Во всём есть свои плюсы и минусы. Могли бы вы раскрыть три положительных момента, ради которых остаётесь на этой работе?
— Честно говоря, я верен работе не из-за положительных моментов, а из-за отрицательных — мне важно разнообразие текущей деятельности, решение различных проблем. Из «Яндекса» я ушёл главным образом потому, что работодатели хотели, чтобы я работал фултайм. Но я не могу заниматься чем-то одним, у меня много интересов и есть огромное желание думать над разными задачами и проектами. Круг задач в «Яндексе» был узок, хотя сама по себе работа мне была интересна. Но хотелось разнообразия.
— «Яндекс» вообще не любит, когда их сотрудники занимаются побочными проектами, и, видимо, вы им были очень ценны, раз они мирились с такой ситуацией достаточно долго.
— В итоге при реорганизации меня поставили перед выбором, и я ушёл. Я предпочитаю делать те вещи, которые никто кроме меня сделать не может. В «Яндексе» были такие задачи, которые кроме меня никто не решал, но они все были из одной области. Я ещё хотел бы доделать в этом направлении какие-то вещи, которые начал (кажется, что только я могу их завершить), но сейчас у меня нет на это времени. Поэтому сейчас я стараюсь перепоручать сотрудникам всё, что только возможно, а сам концентрируюсь на тех задачах, которые кроме меня никто не решит.
— Как при такой загруженности вы успеваете находить и развивать новые идеи?
— Я время от времени консультирую ребят из студии Лебедева, это поддерживает необходимое разнообразие. Часто езжу на фри-джазовые фестивали, иногда пишу про них репортажи. В прошлом году у меня было шесть таких поездок, в этом году будет примерно столько же. В пятницу я улетаю в Австрию, через неделю — в Лондон. Просто для того, чтобы послушать музыку и выразить свои впечатления в тексте. Знаком со многими музыкантами, иногда свожу их с российскими организаторами и помогаю приехать с концертами. Эта культурная активность помогает разряжать мозги. Кстати, «Клаустрофобия» тоже была проектом, не предполагавшим бурное развитие. То, что сейчас происходит, было для нас неожиданностью. Мы быстро сориентировались и поняли, что надо делать, но изначально на такой успех не рассчитывали.
— Ваше первое вложение в проект «Клаустрофобия» — миллион двести тысяч рублей?
— Да-да, мы всем так говорим.
— Вы рассчитывали, что через полгода всё это окупится и вы остановитесь?
— Мы считали, что если окупится за полгода — уже хорошо, хотя это был самый пессимистичный прогноз. То есть мы подсчитали, что ничем не рискуем, в крайнем случае останемся с тем же вложенным миллионом.
— Богдан, вы говорите и пишете, что собираетесь покорять рынки других стран. Есть уже конкретные шаги или пока существуют только планы?
— У нас строятся локации в Амстердаме, Филадельфии и Майами, сейчас мы выбираем помещения в Нью-Йорке и Берлине.
— Звучит очень круто! Вы говорите об этом совершенно не таким тоном, как можно было бы предположить. Понятно, что все ваши будни разнообразны, но как всё-таки проходит типичный день в офисе?
— Я редко бываю в офисе. Раньше бывал часто, а в последний месяц всё пошло иначе: на этой неделе я был в офисе три-четыре раза, а всю прошлую неделю провёл в Нью-Йорке. Если же говорить про день в офисе, то тут ничего интересного, самое интересное происходит вне офисных стен. Например, в среду я ездил в Екатеринбург. Прилетел рано утром, встретился с партнёром. У нас там строится пять локаций, надо было успеть их объехать за один день, оценить обстановку. Нужно было самому пройтись по квестам — понять, что исправить; сделать замечания, дать советы, обсудить рекламную стратегию с партнёром. Это довольно типичная история. Бывает такое, что я ночью прилетаю из Чебоксар, а утром улетаю в Лиссабон. Или прилетел из Берлина утром, а днём поезд в Ульяновск.
— Это то, о чём вы всегда мечтали? Или частые переезды по делам — необходимость?
— Я и раньше много летал, но преимущественно на фестивали, а сейчас ещё добавились перелёты по работе. Я стараюсь совмещать: если лечу по делам, в каждом городе обязательно захожу в музей современного искусства.
— «Клаустрофобия» — в умах и сердцах тысяч людей, которые пытаются повторить ваш успех, открыть что-то похожее. Только на рынке Москвы появилось несколько десятков разных комнат с квестами. Насколько приятно быть основателем целого течения, которое разрастается на глазах? Какие ощущения?
— Мне интересно попробовать, увидеть изнутри. Многие идеи не оправдались или начали выглядеть совершенно по-другому. Всю жизнь я занимался созданием виртуальных проектов, а тут проект, в котором даже можно самому построгать, сделать что-то своими руками.
— С кем вы жили в детстве?
— Мои мама и папа — преподаватели. Папа — директор образовательного центра. Кроме того, в детстве я много времени проводил с бабушками и дедушками, они многому меня научили.
— Как вы проводите свободное время, если оно есть?
— Как ни странно, свободное время стало появляться. Но, во-первых, я всё время продолжаю учиться, мне без этого скучно. Сейчас я хожу на лекции по философии искусства. У меня есть художественные проекты: один, абстрактный, мой собственный, а второй, концептуальный, разработан совместно с друзьями. Мы собираемся довести его до ума и устроить выставку. Я отремонтировал мастерскую и гораздо больше времени, чем раньше, провожу рисуя или мастеря.
— Возросший доход помогает реализовывать другие проекты?
— Я бы не сказал, что деньги сильно изменили мою жизнь. Мне не так много нужно: я мало ем, мало сплю. У меня всегда много денег уходило на музыку, я её покупаю за деньги, в отличие от многих других людей. И сейчас гораздо больше денег стало уходить именно на музыку. Но это скорее количественный переход, чем качественный. К примеру, на ремонт мастерской ушло не так много средств, и делалось это на мои личные деньги, которые у меня были и раньше. С опытом «Клаустрофобии» я стал больше понимать в ремонте, и у меня появились друзья, которые разбираются в этом ещё лучше, они мне помогли. То есть стало проще скорее в человеческом плане, а не в денежном.
— Вы сказали, что вам почти ничего не нужно. А можете назвать что-то, без чего вообще не сможете прожить?
— Во-первых, музыка. Я слушаю её постоянно, без этого вообще не могу существовать. Если куда-то лечу, беру с собой большие наушники. Месяц назад я возвращался из Берлина, и «Аэрофлот», скажем так, потерял мои наушники, они пропали из багажа. Я очень переживал, пока не купил новые. На несколько дней остаться без наушников мне было сложно. Вообще я музыку слушаю постоянно, иногда параллельно с другими делами. В основном это фри-джаз. Во-вторых, мне нравится решать задачи. Моя любимая книга — «Конкретная математика» Грэхема, Кнута и Паташника. Я беру её с собой в поездки, решаю разные задачи и всё время двигаюсь дальше. Стараюсь поддерживать мозг в режиме решения задач. Иногда случается, что я натыкаюсь на интересную задачу и сижу решаю её вместо того, чтобы бежать в банк и по другим делам.
— А отвечать на вопросы из «Что? Где? Когда?» вам нравится меньше? Вы же и в этой игре участвуете.
— Это просто способ проведения времени. У меня есть друзья, которые играют постоянно, и мне с ними интересно общаться. В прошлом году я участвовал в чемпионате мира по ЧГК. Мне неинтересно общаться с друзьями просто, допустим, за кружкой пива, мне интересно делать что-нибудь вместе, для меня разница очень существенная. И «Что? Где? Когда» — это просто одно из занятий, которые мы можем разделить друг с другом. Обычно, собираясь чем-то заняться, я оцениваю: лучше это делать одному или можно кого-то привлечь. И «Клаустрофобия» получилась именно так: в принципе я мог сделать всё самостоятельно, но мне показалось, что с друзьями будет лучше. В итоге не жалею об этом. Получилось гораздо лучше, чем если бы я занялся проектом в одиночку.
— Мы поговорили об играх и музыке. А книги вы читаете? Есть время на что-то кроме задачников?
— Я раньше читал много художественных книг, а сейчас переключился на нон-фикшен, но иногда читаю и художественные. У меня есть список всего, что я когда-либо прочитал.
— Почему вы решили составить список?
— Я часто рекомендовал друзьям книги, и в конце концов оказалось, что список — достаточно удобный способ рекомендаций.
— Восхитительно! Ну и такой вопрос: что бы вы сделали, если бы у вас была волшебная палочка?
— У меня есть время, которое я трачу на увлечения. Сплю я дважды в сутки: прихожу домой вечером и засыпаю на три часа. Потом просыпаюсь, и у меня появляется какой-то промежуток времени, в течение которого мне никто не звонит, не пишет, никто ничего от меня не хочет, и я занимаюсь тем, что мне приятно: слушаю музыку, читаю, что-то мастерю. Потом я снова ложусь спать на три часа. И мне бы хотелось, чтобы этот промежуток между сном был раза в четыре длиннее. Чтобы у меня было больше времени, когда рядом никого нет и я делаю всё, что хочу. Не чтобы в сутках было больше часов, а именно чтобы было больше времени, когда я могу побыть в одиночестве.
— И давно вы пришли к такому графику?
— Я давно заметил: после сна у меня лучше работает голова. Поэтому мне удобнее, когда удается поспать несколько раз в день. Так у меня больше времени, когда я недавно проснулся.
— Чем вы больше всего гордитесь в своей жизни?
— Я не могу сказать, что это моя заслуга или повод для гордости, но есть такая штука, к которой я стремлюсь… Я никогда не стремился быть первым, постоянно специализируясь в какой-то одной области. Но мне всегда интересны многие вещи, и во всех них я хотел бы достичь уровня выше среднего. Грубо говоря: получаю в интересующей области твердую четвёрку, после чего перехожу к освоению других вещей и навыков. То есть я поучился лингвистике, у меня есть какой-то набор знаний, который я могу применять в жизни, и дальше я не развиваюсь в этом направлении как учёный. Мне интереснее то, что можно применить в жизни, использовать в синтетических проектах, требующих знаний и умений в разных областях. Вот это про меня. Я стремлюсь к тому, чтобы у меня был разносторонний опыт. Хочу делать разные вещи, недоступные специалистам в узких областях.
— Но математика вас не покидает?
— Это сла́бо сказано! Математика — это скелет всего. Мне кажется, даже если вы не хотите, чтобы ребёнок стал математиком, то всё равно с 10 до 15, а лучше до 20 лет он должен заниматься математикой как можно серьёзнее. Потому что потом она поможет в любой области — экономисту, лингвисту, инженеру, кому угодно.
— Что бы вы посоветовали тем, кто ещё ищет себя? Как найти дело, которое принесёт удовольствие?
— Пробовать как можно больше! Не бояться рисковать и делать какие-то вещи, которые не доставляют удовольствия. Я тоже так работал и знаю, что это такое: даже если работа не нравится, навыки могут пригодиться в дальнейшем, для других интересных проектов. Если можешь попробовать — пробуй!