Эффект микрофазии возникает в момент смещения собственно представлений о том мире, который у нас возникает благодаря традиции и знанию некоторых основ того фонологического ряда, который мы можем воспринимать как язык. Но я имею в виду здесь не язык как речь, а язык как составляющую совершенно конкретной образной символики погружения собственно в мир объектов. В мир — я даже отторгнул кантианскую вещь в себе, потому что она здесь уже не играет никакой роли.

И, то есть, афазия, то есть, микрофазия — в данном случае мы говорим о микрофазии как об основном проявлении теории квадратуры. Значит, микрофазия возникает в моменты взаимодействия смысловых точек, смысловых отправных точек с проявлением их во внешней среде. И человек является здесь одним из самых важных звеньев, я бы даже сказал посредником, между возникновением апофатических состояний и афатических условий возникновения речи.

Только про помощи булавок и кардиографа врачам удается вернуть человеку способность противостоять Генделю и даже Баху.

Дело в том, что возможность возникновения фонемы и смысловых составляющих, образующих первичный, первоначальный смысл любого корня и любого словосочетания, в принципе при своём развитии не может иметь константы, упирающейся, собственно, в фонетический оборот того представления о звуке, которое мы имеем, когда дискурс зарождается в нашем сознании и является олицетворением не просто нашего «я» как бытия в себе, а космического индивидуального сознания, проходящего через возможность восприятия этого звука. И тогда только этот звук способен воспринимать то составляющее нашего персонального опыта, которое внутренне не противоречит персональному единству перцепции.