Кто-то один выходит за дверь, а оставшиеся решают, какое наречие выбрать, допустим, «гордо», «безразлично» или «распутно»; потом мы зовём вышедшего, и он говорит всем по очереди: «Протри это зеркало, или прикури сигарету, или заведи часы так-то и так-то», и, смотря по тому, как это будет делаться, он должен назвать загаданное слово.

— Вы вели себя, не вдаваясь ни в какие расчёты, импульсивно. Повинуясь душевному порыву. Вам следует поступать так почаще. Это ваш долг.

— Долг? О чём вы, чёрт возьми?

— Человеческая жизнь столь ужасна, — сказал Мечер добродушно и так, словно устал объяснять очевидное, — единственное, что нам остаётся, — это поступать согласно велению души. Тут извинительно всё, вплоть до убийства.

— Вы полагаете, что сказали что-то новое?

— Какая разница, ново это или нет, главное — верно ли? А это верно.

— Мне бы очень хотелось жить в таком мире.

— Но мир, в котором вы живёте, таков. Просто вы этого не замечаете.

— Готов поспорить на что угодно, вы хотите сказать, что я эгоист, по крайней мере, не хуже вас, но, должен признаться, мне непонятна ваша страсть разводить философию на пустом месте.

Мечер, всё тем же добродушным тоном, ответил:

— Ерунду вы говорите. Нет никакой философии в том, чтобы правильно оценить ситуацию и выработать план действий. Если неделю нет дождя и трава начинает сохнуть, вы её поливаете. И это не эгоизм в том смысле, в каком вы, возможно, подразумеваете. Все мы к кому-то хорошо относимся, кого-то любим. И наша обязанность — красть, и жульничать, и лгать, и применять насилие тогда, когда необходимо, ради этих людей.

Если тебе безразлично, что пить, это, к несчастью, ещё не означает, что впоследствии тебе будет безразлично, что именно ты выпил.

Потом он выпил стакан апельсинового соку, такого холодного и такого кислого, что на месте желудка Роджера Мичелдекана дал бы в зубы рту Роджера Мичелдекана.

Смысл обладания женщиной для мужчины состоит в том, чтобы превратить холодное, бесстрастное, невозмутимое, уважающее себя создание в полную свою противоположность; показать животному, притворяющемуся высшим существом, что оно — животное.