Отцом моим был список запретов, приколотый к двери нашей общей спальни, в нём было двадцать одно правило, и первое из них гласило: «В спальне всегда надлежит соблюдать тишину», и ещё моим отцом был учитель по труду, у него не хватало нескольких пальцев на руке, но он больно выкручивал мне ухо, если деревяшка, которую я точил, получалась неровной, и ещё моим отцом были воскресные утра, когда мы надевали рубашки и шорты цвета хаки, чёрные носки и башмаки и шли парами в церковь на Папегай-стрит получить отпущение грехов. Вот кто был моим отцом, а мать умерла и ещё не воскресла.