Познакомился со своей персональной мойрой. Она рассказала, что благодаря Гомеру представление людей об их работе в корне неверно. В те времена люди ещё не понимали сути вещей, поэтому придумывали себе массу сущностей, которые якобы управляют их судьбой. А в реальности работа мойр похожа на создание документального фильма или биографии.
Мойры видят всё, что происходит с человеком, и отмечают самые значимые для него вещи. Дальше из этих вещей они плетут тонкие ниточки, которые собираются в стержень человека, в тот столп, который держит его в жизни. Именно поддерживает его, а не управляет им.
В качестве примера она показала мне небольшой канатик, состоящий из голубых и синих ниток. Приглядевшись, я увидел, что голубые нитки — это песни БГ, а чёрные — Летова. В центре были переплетены
«О лебеде исчезнувшем» и
«Русское поле экспериментов». Они были как «плюс» и «минус» магнита: вплетены друг в друга, но противоположны. Из-за этого канат плавно становился чёрным книзу и голубым кверху.
Ещё я увидел канат своего внутреннего имперца. В его центре пульсировала нить, состоящая из «Ну тупы-ы-ы-ые» Задорнова и строчки «Я люблю играть на балалайке, это самый русский инструмент» группы «Комбинация». Были и другие канаты.
Наконец оказался в «комнате локаций». На уровне поднятой руки в ней находилась куча колец, висящих на нитях. Если потянешь за такое кольцо, что-то щёлкнет, будто включил торшер. И ты окажешься в том или ином важном в твоей жизни месте. Я попробовал. Очутился в Будапеште, на лавочке холма Геллерта, некогда провёл там несколько дней. И одновременно с этим был всё в той же комнате.
Тут я решил узнать, что будет, если дёрнуть сразу за два кольца. Повис на них, ткань пространства порвалась. Я полетел в неё.