Некий скульптор сделал небольшую скульптурку из снега. В виде нашего любимого королька — таким, каким его рисует Ёлкин. Скульптура называлась «И это пройдёт». Такой вот более-менее спонтанный протестный акт.
Идею подхватили сразу же несколько художников. По всей Москве стали появляться разные скульптуры: люди, абстрактные изображения. Часть просто лепили на стенах снежками. Движение получило название «белое граффити». В основном, протестная тематика.
Сон был длиннющий, многочастный и состоял из кучи эпизодов. Например, искусствоведческая лекция в «Гараже», где девушка в балаклаве (судя по голосу, Вера Кичанова) стояла рядом с бюстом Лаврова и рассказывала, что снег — идеальный материал для скульптуры, так как он легко тает, таким образом скульптура освобождается от ненужной ей «вещественной шелухи», оставляя саму суть, идею творения. И только когда оболочки не станет, а идея будет жить, только тогда можно будет сказать, что скульптура была по-настоящему крутая. С этими словами Вера села и начала мочиться на этот самый бюст, продолжая рассказывать о том, как легко смыть с такой статуи всё искусственное и наносное.
Далее были слушания в Мосгордуме, на которых какие-то мусора требовали разрешить им задерживать людей, которые лепят что-то из снега, так как они мешают проходу граждан, была акция, на которой какие-то говнюки из движения «Соль земли русской» избивали людей и посыпали снег солью, призывы «дать солёный ответ тунеядцам от искусства» и прочее. Ещё был совсем невнятный уже кусок про расследование ФБК про соляной бизнес Артёма Чайки. И доказательства, что основатели упомянутого движения раскручивают соль как идеологически «антимайдановский» продукт, чтобы задрать на неё цену.
Сон закончился на том, что напротив мэрии за счёт московского бюджета был поставлен десятиметровый снежный бюст Собянина. На открытии монумента Евтушенко прочитал красивый стих, начинающийся со слов: «Он вернулся с мороза, как будто синоптик с холодной войны…»