Я шёл по зимней военной Москве: дым, останки машин, танки. На Никольской, у входа в РГГУ, столпился народ. Пробившись, я увидел, что они читают газету, приклеенную к стенду у стены, и обсуждают прочитанное. В газете было написано, что с утра состоялся суд над бывшим олигархом Романом Абрамовичем, которого обвиняли в пособничестве врагу и организации диверсионной группы.
Выяснилось, что бизнесмен успел вывести все свои активы из Великобритании в Израиль, где скупал на алмазной бирже Тель-Авива технические камни и алмазную крошку. Всё это там же дробилось в пыль и тайно поставлялось в Москву, где пособники Абрамовича — преступная группа, именующая себя «KPI» — замешивали эту пыль в масло, смазывающее Российскую Военную Машину. Именно поэтому она какую неделю уже буксует.
Я прорвался сквозь толпу и помчался домой к Слону и Кобби, чтобы предупредить их, что не надо идти на следующую встречу с курьером от Абрамовича. Вместо него наверняка придут менты. Заодно пытался вычислить предателя. По всему выходило, что это новенький, имени которого я не знал. Но он на днях с подозрением расспрашивал Морозова, где тот в наше тяжёлое время смог найти свежего лосося.
Не успел. Около дома меня попытались схватить. Проснулся от того, что По лезет по моему животу.