Я снами так богат, что выбор невозможен:
должно быть, миллион
скопился за года, и каждый сон
рассказами о нем умножен.

Несу тебе дитя, плод этой веской ночи:
мерцают крылья, тень сияет, точно
в нем истина быть отраженной хочет:
так грани угольных пылинок отразят
живую ласточку, что прилетит назад.

Где сети брошены — там над водой буйки;
работать веслами устали рыбаки,
улов неважный — вперемешку с тиной;
рыб ветер задушил, а пламя прокоптило.

Зима близка; а что же твой улов?
Поля распаханы тяжелым плугом,
изучены равнины друг за другом,
и черепахи не выносят холодов.

Не суше сны твои хвоста морских сельдей
и строгих аксиом.
Поэзия мертва, и тайна вслед за ней:
так говорю я вам.
И если возвратишься в детство,
споткнешься ты, и никуда не деться:
тебя отняли от груди,
и что в ночи перед тобой? — гляди:
родители твои, и жизнь их впереди.

Я любил размечтаться, сам того не заметив,
о судьбе корабельной: неведомый груз
и пути, о которых судить не берусь, —
от причала к причалу, от рождения к смерти.

Моряки и корабль, что несется без страха,
это робкое «Я», — все они заодно:
всем добраться до порта или кануть на дно,
но на палубе вспыхнула драка.

Так и есть: за сокрывшими даль облаками
капитан углядел приближенье ненастья.
Доски палубы круто скользят под ногами,
и скрипят ненадёжные снасти.

Так и есть: разбегаются крысы,
исчезают и пленные — кто их отыщет?
Отлипают ракушки от днища.
Это время работы для мысли.

Ну, а что моряки? — на высокие мачты
залезают и скверными сыплют словами:
вот на рее приладили петлю, дурачась,
став совсем дикарями.

Так и есть: миновали жестокие грозы,
и корабль, далеко унесенный ветрами,
охраняем в ночи маяками,
и ножи убирают матросы.

Так и есть: мы уже не вернемся назад,
распрощавшись с враждебными нам берегами.
Жизнь есть сон, говорят;
как же мне раздвоиться между жизнью и снами?

Париж, который вы любили,
совсем не тот, что любим мы,
а в общем — то же изобилье
на нет сходящей кутерьмы.

Названья, адреса, маршруты,
ошибся там и сбился тут,
порядок встреч, часы, минуты:
не вспомнишь, как тебя зовут..,

Без плана вы бы не постигли
изгибов длинного пути:
ведь это только наши игры,
чтоб лучше время провести.

Грустно — Ницше сказал — в море гибнуть от жажды
и от мук идеала ну скажем
на пляже

Берег белая галька здесь путь наш прошёл
сесть в кружок небольшой
хорошо

Домик чтоб парижане вовсю отдыхали
где же штор колыханье
дыханье

Затошнило от качки над лёгкой волной
маяка разглядеть не дано
не случалось давно

На тарелках
фламандцы
уснули в пыли О речь
водяной цветок
мох зелёный Вдоль берега путь
долог после дождя
мы решили вернуться Страсбургский собор
согнул в молитве
единственную руку Дорога в кустарнике
темно
прыжок лягушки Листок качается падая
он
очень лёгок

Тень долгих вечеров ложится на перрон
об абиссинских замечтался я владыках
усевшись на порог в раздумья погружён
о мощи древней их о подвигах великих

Плющ на стене окутан сумраком густым
я не увижу львов тех что во время оно
в краю кентавров где не появлялся
Рим глодали кости из камней Девкалиона

Отрезанных ушей и мертвых светляков
минули дни зачем дразнить себя мечтами
о замыслах царей которых нету с нами

Пусть дом открыт — но на двери лежит засов
предопределена судьба и брошен жребий
Билет! Я должен быть уже в Аддис-Абебе