⋮

Кокаиновый Мишка
Задачка про Сороса

Представьте, что сегодня в загородном клубе, в ассамблее, или, скажем, в маршрутке по дороге на работу, вы встретили одного венгерского еврея, весьма прозорливого парня (как все евреи) и большого человеколюбца (как все венгры). Едва вы оправились от неожиданности, он протягивает вам чек на 666 евро, но прежде чем вы возьмёте (или не возьмете) деньги, он говорит Вам, с лёгким акцентом и интеллигентно улыбаясь:

— Знаешь, старик, а ведь третьего дня я зарегистрировал на тебя ячейку в банке, и положил туда 40 килограмм золота. Ну, или не на тебя, я делаю так много добра каждый день, что и не упомнишь порой, куда какое добро пристроил, — поправляется он, видя, что вы уже близки к обмороку.

— То есть, как это положил или не положил?! — уточняете Вы, несколько опешив от такой формулировки в духе квантовой физики.

— Видишь ли, приятель, — отвечает вам Джордж, и его глаза сквозь очки в старомодной оправе излучают такую вселенскую любовь, такую готовность разрезать своё кашемировое пальто от Версаче напополам, чтобы только вы не озябли, что вы начинаете всерьёз сомневаться в его половой ориентации. — Видишь ли старик, — повторяет он, — дела обстоят именно так: или положил, или не положил, не помню, понимаешь? Помню только одно: перед тем, как решить, класть или не класть, я сделал одно предсказание. Ты ведь знаешь, — тут он понижает голос, доверительно глядя Вам прямо в глаза, и вы знаете, что он не врёт, — ты ведь знаешь, что я почти никогда не ошибался в своих предсказаниях?

— Ну да, — киваете вы, в 99 случаях из 100, и это подтверждено учёными мужами из Гарварда и Чикаго, и хорошо известно всем, включая и вас.

— Только видишь ли, дружище, — говорит вам Сорос, и по лицу его пробегает тень сожаления, — я не помню, что именно я предсказал. Я уже очень стар, — говорит он, и вы понимающе киваете головой, ибо воистину он — суперстар. — Я стар, но мне всё ещё ведомы тайные взаимосвязи, пронизывающие все мироздание. Я назвал их рефлексивностью, когда был молод, и воспользовался этим знанием для того, чтобы победить Банк Англии, когда стал чуть старше. — Итак, — говорит он, и теперь морщинистое лицо его напоминает мраморное изваяние, а в голосе появляется сталь — вот какую взаимосвязь я вижу:

Если тогда, два дня тому, я предсказал, что ты возьмешь сейчас 666 евро, которые я уже полчаса держу перед собой в своей по–старчески дрожащей руке, то это значит, что я сделал вклад не на тебя, хоть ты мне и очень симпатичен, а на своего другана Ростроповича, которому нужна новая тачка и фрак. Если же я предсказал, что ты откажешься от денег, значит я сделал вклад на твоё имя, и ты вполне можешь купить себе такое же пальто, как у меня. Причем, прямо сейчас. А Ростропович будет ходить в старом фраке, такая уж у него судьба. Судьба, — продолжает финансист и миллиардер, мечтательно устремляя взор в серое осеннее небо, — вообще, интересная штука. Смотри, как получается: лежат 40 килограммовых слитков золота на твоём счету, или на счету у старика Ростроповича — мы с тобой ничего уже изменить не можем.

С минуту вы стоите, окончательно ничего не понимая. Наконец, вы осторожно уточняете:

— Я правильно понял, что если я беру 666 евро сейчас, то автоматически лишаю себя кучи золота, и наоборот?

— Совсем нет, — отвечает вам Сорос, – Ты можешь взять 666 евро, и еще надеяться на 40 килограмм золота. Все зависит, по большому счёту не от тебя, а от меня. Если я предвидел, что ты откажешься от чека, значит, я открыл ячейку на твоё имя. Если я предвидел, что ты примешь чек, значит, я открыл ячейку на Ростроповича. Пойми меня правильно, — он снова меняет тон, переходя на более жесткий, — где бы ни было сейчас золото, то, что произойдет сейчас — твоя борьба, твой выбор, твоя ставка — не изменит ситуации ни на йоту. Это я — спекулянт, орудие «невидимой руки» дьявола. Это я распределяю мировые финансовые потоки, делая ставки. Это я решаю, кто и какой получит выигрыш в этой Игре; в Игре, частью которой стал только что и ты. Это я делаю твой выбор, делаю его за тебя, задним числом, и оплачиваю его — потому что могу оплатить. И я никогда — ну, почти — не ошибаюсь — вот какова моя Сила! Я встречаюсь человеку единожды, если он делает ошибку, и дважды — если он всё делает верно. Я кладу этот чек, свой сомнительный дар, иллюзию свободы твоего выбора, вот здесь — он кряхтя наклоняется и кладет чек на 666 евро на тротуар, прижимая плотный листок какой–то гайкой — я кладу его, и оставляют тебя наедине с размышлениями. Если твои рассуждения будут верны, мы встретимся ещё раз, в уединённом кабинете для VIP–клиентов Fleet First Boston. Там я передам тебе Ключ. Если ты ошибёшься — дела твои плохи. Бывай.

Стремительный порыв осеннего ветра подхватывает листья и клочья каких–то бумаг вокруг вас, и вдруг вы чувствуете головокружение и слабость. Вы медленно оседаете на асфальт, и вроде бы, на секунду теряете сознание. Когда же вы приходите в себя, вокруг вас собралось несколько человек, они о чем-то галдят, и сквозь лес ног вы видите прижатый гайкой листок с водяными знаками. Как же вы поступите — возьмете чек, или нет?
везение, дихотомия, логика, память, разум
 ⋮